Я, недолго думая, ушла с престижной и мистической работы в корпорации. Состояние отдохнувшего душой и телом человека, достигается не только сном, но и полной гармонией с жизнью, когда мозг перестают волновать все неприятности последних дней. Эти неприятности уже разложены по полочкам и пылятся до следующего нервного состояния или полной усталости. Погода за бортом обитания больше двадцати градусов способствует умиротворенности бытия. Это вчера – пекло, это вчера был ливень и гроза, а сегодня – отдых и в погоде и в душе, и в теле, что очень важно для общего отдыха. Я посмотрела на белесое небо, на пустую почту и даже вздыхать не стала. Тишина она и в Африке тишина. Собака только что перестала лаять в очередной раз, и на фоне ее визга любой шум – тишина и покой, тем более шум самолета на высоте километров семь. И семь километров до любви, но сегодня я отдыхала, эта самая коварная госпожа любовь, главная по уничтожению нервных клеток. Мне стало все безразлично, пусть сегодня, но мне безразлично состояние своих любовных дел. А что такого, если Арсений не обладает большим любовным потенциалом с ним, как не парься, все впустую.
После своего возвращения из северной Африки, я впервые почувствовала себя хорошо, я стала забывать страстную любовь с Адамом. По существу у нас была страсть самая настоящая, но не умиротворенная любовь, а с Арсением – это вообще дружба в чистом виде. Я обожаю – это небо за окном, эту шумящую листву, а песок меня не привлекает. Я от него устала. Каким ветром меня в Африку занесло? Попутным и беспутным ветром любви, нет, не я влюбилась, это Адам в меня влюбился, да так, что и я повелась на его чувство. Мы любили, мы были счастливы, но очень короткое время, пока на моем теле от солнца не появились пресловутые волдыри. Солнце сказало нашей любви – нет, оно нас разъединило простенько и со вкусом. А он не любил зимний холод, он его не понимал.
И вот теперь мне все равно, я стала забывать африканские страсти и иногда встречается с Арсением, весьма спокойным молодым человеком, который свои чувства еще не разморозил. А Ирина с Антоном, ведь так хотела наша тетка Каролина Андреевна… Я позвонила лучшей подруге, то есть кузине Ирине, и призналась в том, что пишу романы, попросила ее прочитать их. Она стала говорить о Тургеневе, а я его сама недавно перечитывала. Интересное дело! Я целые сутки жила с мыслями, что Ирина меня читает! Вот ужас! Все мои нервы свертывались в клубок, а потом развертывались! Я волновалась до чертиков, а Ирина мне не звонила, ничего не говорила.
