– Вот и стук, скрип, – сказала я в сердцах.
– Наживем, живы и хорошо. Мийлора, я одна из твоего подъезда не пойду, проводи до дороги.
– Уговорила, провожу.
Мы вышли на улицу, вздохнули прохладный, вечерний воздух. Нинель подняла руку, третья машина подъехала, остановилась, на нас смотрел мужчина, его пронзительные, черные глаза впивались в наши глаза.
– Обе садитесь!
Мы сели на заднее сиденье. Между шофером и нами медленно поползло вверх стекло.
Мы с Нинелей пожали друг другу руки, начинающие нервно вибрировать от элементарного страха. На боковых стеклах медленно поднялись темные стекла, не пропускающие свет. Мы оказались в движущейся машине, в полной темноте, заднее стекло было наглухо закрыто темной тканью. Легкие почувствовали, что вдыхать нам нечего. Неожиданно вверху над ними открылась крыша, крупные звезды заглянули в машину. Машина резко остановилась.
В люке крыши появилось лицо с тяжелым взглядом:
– Как себя чувствуете, подружки?
– Хорошо, господин, фельдмаршал, – ответила я.
– Мы приехали на мою дачу.
– У сержанта есть дача? – спросила Нинель.
– Есть, кое-что, как у слона.
– У вас нога больная, как вы на крышу залезли? – спросила она.
– Без вашей помощи.
Двери машины открылись одновременно, мы оказались в лесу, перед красной, кирпичной стеной. Дверь отъехала в сторону.
Скрип. Стук. Скрип. Стук.
Рядом с нами шел мужчина. Во дворе стоял большой круглый стол, вокруг него сидело десять девушек.
– Девушки, вашему полку прибыло еще две девушки, теперь вас двенадцать, живите дружно, приглашайте к столу.
Мужчина сел на стул типа трона, перед ним по кругу сидело двенадцать девушек.
Тринадцать тарелок стояло на столе. Девушки молча подавали пищу на стол.
Оживления среди них не наблюдалось.
– Встать! Сесть! Встать! Сесть! – крикнул мужчина, и приступил к принятию пищи.
Девушки выполнили его команду, взяли ложки в руки. Острых вилок и ножей на столе не было. Вся посуда была из чистого алюминия. Я оглядывала постройки из красного кирпича, мне было и грустно, и любопытно.
– В моем гарнизоне, тринадцать комнат, всем по одной. Столовая – на улице, кухня, перед вами. Продуктов закуплено на тринадцать дней, тринадцать дней двери гарнизона не будут открываться. На вашей работе вас не уволят, вы все в отпуске на две недели. Вас двенадцать – я один. Стены ограды под током. Разойтись!
На столе перед каждой девушкой лежала памятка, на ней стоял номер комнаты, был написан распорядок дня, обязанности девушек расписаны не были. Девушки вышли из-за стола. Две девушки стали собирать грязную посуду. Одной из них была я.
