Сегодня мы располагаем и совершенно свежими воспоминаниями о жизни дипломатов в Самаре в годы войны.
14 мая 1993 года Самару посетил посол Швеции в России Эрьян Бернер. Один из первых своих визитов он сделал в краеведческий музей имени П. Алабина, в здании которого в 1941-1943 годах размещалось посольство Швеции. Э. Бернер произвел на сотрудниц музея самое благоприятное впечатление, и, может быть, именно поэтому его попросили об очень важном для краеведения: не найдется ли в Швеции кто-то из дипломатов 41-43-го годов, кто помнит о Самаре тех лет, и хорошо, если бы…
Уже 26 июня 1993 года в музей поступил ответ на просьбу. Это воспоминания бывшего секретаря посольства Швеции в СССР Сверкера Острема:
«16 октября 1941 года сотрудников посольства в Москве привезли на Курский вокзал, а уже вечером отправились в путь. Через трое суток, переехав широкую реку и догадавшись – это Волга, дипломаты прибыли в Куйбышев. Начальник протокольного отдела НКИД СССР ходил вдоль состава, предлагая выгрузиться. Нас, семерых младших сотрудников, привезли в старинный особняк, пустой. В комнатах мы обнаружили только около двадцати железных кроватей, что напоминало недавнюю здесь, очевидно, больницу. Стали устраиваться, покупая мебель где придется. Позже, делясь своими впечатлениями с другими дипломатами, мы выяснили, что нашему посольству досталось самое лучшее здание из всех. Мы были приятно удивлены: вскоре открылся «Гастроном» для дипломатического корпуса с икрой и водками. Окна магазина были забелены мелом, чтобы простые жители не могли увидеть на полках настоящие яства для иностранцев. У входа всегда стояли двое солдат эн-ка-вэ-дэ. Мы скоро освоились. Особенное удовольствие нам доставляли оперные спектакли в Большом театре с прекрасной музыкой и голосами. А драматический театр, по незнанию русского языка, был, к сожалению, недоступен. Зимой катались на лыжах. Летом, загорая на берегу Волги, купались, играли в мяч. И даже совершили на лодке знаменитую «Жигулевскую кругосветку». Часто бывали в пригородных деревнях, интересуясь бытом крестьян…»
Летом 42-го мы, ребятишки, тоже купались в Волге. Только помнится мне другое: шли мимо нас пассажирские пароходы, раскрашенные в рыже-зеленые тона, с красными крестами на бортах. Будто призраки крались они поближе к берегу, насколько позволял фарватер. А уютных пригородных водных трамвайчиков, на которых мы катались «зайцами», к августу не стало видно: отправили их к Сталинграду на переправы войск, в верную гибель под бомбами.
