– Ты, что ненормальный? -- обиженно взвыла я.
– Камилл все равно тебя лечить будет. А у меня руки устали, – спокойно ответил Вэл и потянулся.
– А тебе нравится мне работы подбрасывать, – Камилл взглянул на Вэла с укоризной и присел около меня на корточки.
Он посмотрел в мои глаза, как-то грустно улыбнулся и дотронулся до пальцев ног.
Щекотно! Но ноги стали отходить. Он пробежался пальцами по моему телу: колени, бедра, грудь, руки, шея. Теплая волна следовала за его прикосновениями. Когда он начал поглаживать мое лицо, а я тонуть в его синих глазах, то почувствовала себя что-то чересчур замечательно. Не к месту и не по теме. Хорошо, что темно. Мои щеки горели.
Словно угадав мои мысли, Камилл прочистил горло, поднялся и подал мне руку.
– Теперь ты должна быть в порядке.
Я взяла протянутую мне руку и медленно поднялась с травы.
– Как новенькая! – громко объявила я.
– Пошли тогда. Пока нас местные охотники на магов не отыскали, – Вэл отвернулся. Он ни слова во время моего лечения не произнес…
– Какие охотники?
– На время турнира, орден Зеленой Тарелки, выступает в качестве своеобразной полиции нравов. Они и так верят, что магия – это зло и не практикуют ее. А на время турнира, по их заверениям, всемогущий Ах-Ты-Каг! дает им силу найти тех, кто использует магию выше дозволенной бытовой.
– И что происходит с теми, кого они найдут?
Камилл задумался.
– Насколько я помню, нарушителей приводят на Совет Старейшин, дознание устраивают. И в зависимости от обстоятельств и тяжести преступления…
– Времена меняются…, – перебил его Вэл.
Ветер принес противный запах гари. Сердце екнуло.
– Бежим! – крикнула я.
Были видны уже всполохи пожара. Мое предчувствие не подвело меня. "Фимина Радость" пылала. Черные обуглившиеся останки стен, выбитые окна. Огонь, голодно шипящий, жадно набрасывался на свой ужин. Пожарные поливали соседние прижавшиеся дома, но постоялый двор не трогали. Вэл остановил меня, не дав возможности подойти поближе.
Человек двадцать стояли на площади, не желая соваться в узкий переулок и шумно разговаривали. Было видно, что помимо обывателей, глазеющих на пожар, почти половину составляли монахи в длинных плащах с капюшонами и тарелками в руках.
Двое из них тащили через площадь рыдающую полноватую женщину.
– Фима! – вырвалось у меня.
Вэл быстро отреагировал, закрывая мне рукой рот и прижимая спиной в стену дома.
– Надеюсь, ты понимаешь, что это не обычный городской пожар.
Я попыталась согласно кивнуть.
