Нас перенесло к жюри. Двенадцать старцев молча оглядели нас. Пауза затянулась.
Наконец, один из них, в папахе, соизволил произнести: "Обладатели Ключа. Все три." В это время к нам подобрались больше дюжины платформ. Народ жаждел с нами пообщаться. Нам вручили маленькие ключики.
Вэл хмыкнул, Зитар захлопал, подпрыгивая, а я просто повертела его, не зная, как отреагировать.
– Это что, поощрительный приз участникам?
Зитар захихикал.
– Не-а, это приз от зрителей и Университета Ключей. Даже лучше, чем главный…
– Приз Зрительских Симпатий, что ли?
Зитар повел плечами – Не знаю… Но это очень-очень здорово. Это ключ от твоего сердца!
Я вскинула брови и повернулась к Вэлу, тот задумчиво рассматривал ключик, и ответил на мой вопросительный взгляд своим слегка растерянным…*** – Ну и что мне теперь с ним делать? – недоуменно обратилась я к Зитару.
– Когда вы найдете того, кто достоин сделать вас счастливой, просто отдайте ему ключ. Считается, что таким образом вы даете ему разрешение открыть дверь Вашего сердца, и после того, как как это случится, вы станет воистину счастливой.
– Бред какой-то!
– Ничего ни бред! – разозлился Зитар и… отдал свой ключ мужику в папахе. Я даже ничего ответить не успела, только рот от удивления раскрыла. Папаха встал и поклонился Зитару.
– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы, молодой менестрель, были счастливы.
Я очень польщен.
У меня зашевелились определенные мысли. Зитар обернулся на меня, чтобы полюбоваться к каким результатам привела его выходка, покраснел от головы до пяток и прошипел: ' Это что вы думаете, леди Аля? Как вам такое, вообще, в голову прийти могло?…' Наверное у меня действительно все мысли на лице написаны…
– Старейшина Чагорен – глава самого многочисленного племени в Геодаре. Я смогу жить и выступать в его дворце в качестве менестреля, а потом, если повезет, то и в другие дома будут приглашать, и на Совет Старейшин тоже. Я же говорил Вам, какая у меня мечта! А тут Ключ.
Я виновато улыбнулась Старейшене Чагорену. Извращенное воображение, однако…
У нашей платформы возник Камилл с моим плащом под рукой. Мы попрощались с жюри, перешли на другую платформу; меня Вэл перенес. Правильно, сам виноват, пусть и тащит. Камилл накинул на меня плащ и накрыл руками мои ступни в растерзанных новеньких туфлях с прогоревшими подошвами.
– Извини Аль, я не смогу сейчас тебя лечить при всех зрителях, могу только чуть облегчить боль.
После часов двух общения со зрителями на руках у Вэла у меня болело все: ноги, шея, плечи и язык. А перед нами все еще продолжались платформы… Вэл с каменным лицом перетаскивал меня с одной на другую, не говоря ни слова.
