Затем, осенив крестом Шатберди, он произнес:
"Во благе возник ты, Шатберди, украсился благодатью бога, окреп его силою, чтобы от времени до времени посвящать господу беспорочный плод твоих жертв. Вот оставляю тебя с миром, и более не увидишь моего лица телесно до пришествия господа во славе. И хотя плотью удаляюсь от тебя, но душою я постоянно с тобою для помощи".
Жители Шатберди стали плакать горькими слезами при словах о том, что им не придется более увидеть своего учителя во плоти. А святой им сказал:
"Дети, осильте боли сердца мудростью души, да не смущается ваш ум, ибо я обещаю вам следующее – Христос не обойдет вас ничем здесь или в будущем мире, если вы будете пребывать в тех освященных первыми святыми отцами правилах монашества, которым вы выучились у меня.
Таким же образом заповедую моим духовным детям в последующих поколениях соблюдать настоящее учение, если же время принудит изменить какое-либо правило, без особого вреда для души, да будет прощение на то время, а не навсегда, при том нельзя гнаться и за большою утехою, как, сказано: "Ничто так не гневает бога, как чрезмерная утеха".
Я же, когда сподоблюсь предстать пред господом, буду молиться о вас, так как вы меня сильно утешили. И теперь, находясь во плоти, я молюсь о себе и о вас, но, когда освобожусь от мгновенного мира, надеюсь на Христа, что будет непрестанно мое моление перед ним о вас, о всех, молящихся с верою, и детях моих, чтобы они получили от бога милости и помощь на вечную радость".
Окончив эти слова, он облобызал шатбердских братьев, полных слез, и настойчивою просьбою убедил их вернуться к себе, а сам последовал за хандзтийскими братьями.
Взявшие его с собою и вернувшиеся прияли равную мзду, так как все они в равной степени имели веру и питали любовь к своему отцу и учителю. Когда же из Шатберди, блаженный Григорий прибыл в Хандзту, вместе с Хандзтою обрадовались близлежащие пустыни; со всех сторон приходили братья повидать святого и полные радости уходили домой, унося с собою его благословение и молитвы.
Слава Хандзты возросла от вечных, достопримечательных украшений, став приготовленным местом вечного упокоения мошей, изнеможденных трудами. Видя преуспеяние своего монастыря, блаженный отец Григорий, глубоко признательный, благословил верного игумена отца Епифания и всех братьев, покорных ему.
LXXIV. В то время один священник, живший в одиночестве, просил у блаженного разрешения построить молельню в келье для совершения литургии, но святой сказал:
