Теперь в радостном ожидании ответа, ваш Гийом Эро де Бэнер Рита прочитала письмо и задумалась.
Неужели все так просто?
Помолилась святой Магдалине – и шмяк!
И сразу получила письмо с предложением стать француженкой.
И даже с приставкой "дю"…
Может, мало помолилась?
Может, не там помолилась?
А если бы съездила в православную церковь в Сен-Женевьев дю Буа?
Тем более, что это совсем рядышком с Иври?
Может, тогда бы и жених повыше ростом выпал бы в раскладе?
Недаром свечки у них в церквах такие низенькие? Такие малорослые…
А время пребывания на стажировке сжималось, как Шагреневая кожа…
Тик-так – отсчитывал секунды внутренний таймер.
Надо решаться.
Надо решаться.
А что?
Через шесть лет ей будет только двадцать девять.
Но шесть лет это шесть лет. А в компании Гийома эти шесть лет сойдут за шестьдесят. Теория относительности гениального Эйнштейна. Пять минут с Сохальским это мало, а пять минут со страшным французским карликом… Шесть лет!
Из записок А.Е. Баринова:
Коммерческая литература и телевидение раздражают ту область мозга собаки Павлова, куда вживлен электрод, ту область мозга, что отвечает за активное выделение слюны. Зажигается лампочка, в мозг подается ток. The dog – salivates!
Потребитель – покупает!
Но чем это кончается для собаки?
Собаке Павлова хотя бы памятник поставили!
А поставят ли потом благодарные потомки памятник массовому потребителю коммерческой литературы?
Тому потребителю, который на зажженную лампочку с надписями "секс", "бандитские приключения", "любовный роман" выделял слюньку и покупал, покупал, покупал…
А ведь ощущения у потребителя, которого дергают за одни и те же нервные окончания, притупляются. И для того чтобы добиться прежнего результата, надо постоянно усиливать напряжение, надо постоянно увеличивать силу воздействия.
И кончаются эксперименты с любителями коммерческих развлечений одним и тем же.
Как и все наркоманы, потребители "остренького" наращивают дозу и умирают.
Это как с тем сластолюбцем, что, пресытившись созерцанием традиционных прелестей в том их объеме, который дает, к примеру, танец живота, переходит далее к потреблению продукции в жанре жесткой порнографии и далее, и далее, не возбуждаясь уже от вида группы совокупляющихся мужчин и женщин, хочет видеть сцены с насилием, сцены с развращением малолетних и так до самого изощренного – до картинок, где женщин отдают на растерзание ослам и гориллам и где в конце совокупления участников блуда кидают в камнедробилку.
