– И ты решил?
– Скажем так – я понял как идти к этому решению. …
Подняв шар еще выше, на две тысячи метров, Олег смог визуально сориентироваться.
Город отчетливо вырисовывался в привычном очертании изгибов Невы с ее мостами и омываемыми ею островами. Огни улиц и потоки машин с неизбежно красными фонарями сзади и белыми спереди – светящимся курсивом прочертили направления питерских проспектов… Туда! Решил Олег, обратив свой не мигающий отныне взгляд в сторону метро "Черная речка". И шар уже несся, обгоняя мысли и желания, несся к дому, где на шестом этаже светилось ее окно.
Это было на третий месяц после того, как они расстались. На дворе стоял дождливо-холодный конец октября. Ее окно светилось оттенком розового – цветом торшера, что стоял возле двуспальной тахты. Снизу, ни самой тахты, ни торшера видно не было. Но Олег знал каждый квадратный метр ее жилища. Знал, и любил.
В груди защемило. В куче припаркованных к дому "волг" и "жигулей", он узнал бастрюковский "нисан". Они там вдвоем! Пьют чай? Смотрят телевизор? Обнимаются и целуются, сидя на диване? А может, ссорятся из-за какого нибудь пустяка? Олег стоял, задрав голову кверху, стоял и жалел, что уже десять лет как бросил курить.
Я должен! Я должен это понять и суметь… Надо ехать к старцу Паисию. Мне уже много-много понятно из того, чего и не снилось нынешним мудрецам в Гарварде и Массачусетсе… Мне осталось еще совсем немного сойти с ума! НЕ СПЯТИТЬ, а наоборот – ПРАВИЛЬНО СОЙТИ С УМА – то есть – обрести истину. Маринка! Маринка!
Спасибо, что ты даешь мне столько силы!
Нанятый паломниками автобус отходил от храма в семь утра. Пассажирами были, в основном, женщины. У них у всех было какое то общее устало – доброе выражение лиц. Некоторые были с детьми. Женщины молчали и тихо улыбались надежде на счастливое избавление от недугов и хворей и от всех прочих проблем, что заставляет их ехать не ведомо куда. И иногда на последние в семье деньги.
Олег сел возле окна на самом заднем сиденье и почти сразу задремал. Сказалась усталость бессонной ночи. Он задремал и ему приснилась жена. Та, которая теперь замужем и живет в Москве. Замужем за тем немцем из Дойче Зоммеркрафт банка, что увез ее с детьми в большую квартиру на Пречистинке… Он слышал, такая квартира обходится банку в пять тысяч долларов за месяц. Жена приснилась Олегу совсем иной, нежели он привык ее видеть – веселой и озорной. Даже игривой. Она почему то легла к нему в постель, не смотря на то что и во сне они оба знали, что уже разошлись и что у нее нынче другая семья, она легла к нему под одеяло, как была в одежде, но только не головой к подушке, а ногами – как бы "валетом". Легла и стала показывать ему язык.
