А потом, вдруг, начинал нервничать – не кажется ли он ей болтуном?
Опасения его были не напрасными.
Третьего свидания он не добился.
И он не понимал.
Почему?
Он караулил ее возле филармонии, выглядывая из-за угла, с кем она пойдет к метро, к кому сядет в машину…
Он звонил по телефону 272-65-15 и нажимал на рычажок, когда трубку брала не она…
А когда брала она, затаив дыхание, молчал…
Он не догадывался, что тонкая, обладающая обостренным нервом скрипачка Вера Гармаш страстно желала получать не из того капитала постоянства и серьезности намерений, что предлагал ей он, но мечтала об иных радостях, что питались ценностями совершенно противоположными постоянству – она вожделела острых замираний под сердцем, страстей навзрыд, мгновенного озарения счастьем с последующим желанием отравиться, того – что дают отношения с красивыми и успешными мужчинами… С теми, которые до смерти влюбляют в себя, а потом безжалостно бросают… …
Алексей не понимал.
Почему?
А она не желала объяснять.
Ей было скучно. …
Он мечтал о тихом счастье.
А она мечтала о сильных страстях.
Они не складывались в пару.
Они не совпадали выпуклостями и вогнутостями своих душевных устройств…
И это вызывало страдания.
По-крайней мере, у одного из них.
Алексей влюбился в Веру.
Он мечтал о ней, как о своей девушке, мечтал о ней как о жене, представляя ее в своей квартире, представляя ее с их ребенком у ее груди.
Он влюбился и был несчастен не получая Веру в свои объятия.
А она, а она страдала по красавцу Вадиму Юрьевичу, который то подбирал ее, то бросал, то подбирал, приласкав, то снова безжалостно вышвыривал ее из своей красивой жизни, помучив, вдоволь поторкав ее симпатичной мордашкой о столешницу условного жизненного стола… Но она была счастлива этим унижениям, когда Вадим Юрьевич бил ее мордашкой об стол, потому что порою, бывало, за этим столом они и пировали. И ох как пировали… И тогда она танцевала на этом столе… Нагая…
Совершенно нагая, в одних лишь туфельках на высоких каблуках, бесшабашно сшибая с него пустые бутылки… И утомившись танцем триумфа падения своего, она прыгала в его неверные объятия…
Ей никто не говорил, но она сама порой думала, что любовь – это как наркотик. Ты делаешь несколько уколов… Тебе становится очень хорошо… Но потом наступает так называемая ломка… И в этом выражается простой жизненный закон. Закон природы. Который не обманешь.
За сильное удовольствие необходимо расплачиваться столь же сильными страданиями.
