– А я вас не обманываю,- произнёс Сашка.- Этому расследованию я посвятил много времени. Нашёл даже человека, который его по голове бахнул молотком. Долгая это история, рассказывать если, то года не хватит. Всё просто. Борман при штурме Берлина прошёл подземным лабиринтом, просочился сквозь наши штурмующие части и через Вену добрался до моря, где и сел на пароход, идущий в Южную Америку. Убили его те, кому он был абсолютно не нужен. Он ведь делиться партийным капиталом ни с кем не хотел, капитал этот так и лежит в банках. А кому это выгодно? Банкирам. По тем временам средства немалые. Они его стукнули, средства пустили в оборот и спокойно живут, точно зная, что никто за этими средствами не явится. Снимаю тему.
– Факт можете дать?- попросил Гунько.
– Могу. В том рейсе умерло семь человек. Два старика, женщина, ребёнок до года и три матроса. Последние при поломке парового клапана получили сильные ожоги. Сумеете пароход отыскать по таким данным?
– Вполне,- уверенно кивнул Гунько.
Вдали затарахтела танкетка.
– Что ж. Будем собираться,- Евстефеев встал.- Хоть, мне честно говоря, не очень хочется. Места у вас превосходные. Значит, Александр, вы считаете, что главное – это мозги?
– Не мозги. Главное – изменение условий. Создавать надо такие, при которых трудно скрыть гниль, прошлые свои предательства. Вот Ельцин из партии прилюдно вышел, топал к трибуне, как к паперти – герой, да и только. Что он при Андропове или в самом начале перестройки этого не сделал? Потому, что трус. И ему не народ российский с его заботами, не боль его и страдания возвеличить надо, а себя, свою обиженную и трухлявую сущность. Срать ему на стариков, старушек, инвалидов, детей. Что с ними будет – его не волнует. И правду говорят в народе нашем, что дерьмо не тонет.
– Конечно, кто же признается народу, что он какашка? Никто. Будет сидеть в кресле депутата, министра и вонять тихонечко да приворовывать. Сам ведь себе на шею петлю не набросишь,- сказал Гунько, понимая, что это вечная проблема: интеллигенция и власть.
– Наверное, время нам такое выпало,- согласился Евстефеев.
– Может и время, но скорее всего люди, совершающие плохие деяния во времени, в котором мы вынужденно с вами оказались. Нас ведь не спрашивали, когда зачинали: хотим мы этого или нет, а вылез и вперёд по жизни,- при этих словах Сашки появилась танкетка. Она аккуратно подрулила и остановилась рядом с ними. Выскочил Пешков, Мика и До не было.
