– Павел Александрович, я сейчас не готова к интервью и к-к-конференциям. Я болею.
У меня температура, – Татьяна лихорадочно соображала. – И сыпь странная. По всему телу. И лицу! Мне нельзя. В таком виде. Они ж фотографировать… А мне так плохо.
– Что за… Что такое? К врачу! Быстро!
– Была сегодня, – (боже, боже, боже!) – Он сказал, никуда не выходить минимум неделю.
– Дура! Да за неделю тебя забудут все! Ты соображаешь, что говоришь?
– Зато с изуродованным лицом запомнят надолго, ага! – Таня всхлипнула. – Ну не могу я! Ну что я виновата разве?
– Так! Ты дома? Я приеду сейчас!
– Не надо!!! – истеричный вскрик. – Пожалуйста! Я ужасно… Пал Саныч, я…
Гудки.
Черт!
Что теперь делать? Что говорить продюсеру? Синяки и царапины – последствия лихорадки? Три-ха-ха! Узнает правду – в милицию позвонит. А, может, наплести что-нибудь про буйного бойфренда? Еще и Андрей сбежал. Проклятье!
Ладно. Сесть и успокоиться. Сейчас мне хреново, зато потом будет что вспомнить.
И внукам рассказать. "А вот вы знаете, бабушка-то в ваши годы…" М-да. Если я, конечно, доживу до тех внуков…
Клац!
Таня замерла посреди комнаты.
Клац-клац!
Замок. Скрип двери. Они пришли сюда. Мне конец! Конец-конец-конец! Звук шагов.
Мамочки-мамочки-ма-маааа! Таня прижалась к стене, схватила со стола тяжелую хрустальную вазу, подняла над головой – одного, но убью!
В коридоре вспыхнул свет.
– Ты???
– Дык! Сама ж мне ключи дала. Забыла? – Андрей удивленно пожал плечами и понес пакеты с едой на кухню.
Пал Саныч так и не приехал. Вернее не доехал. А еще вернее – не дошел…
– Таня, послушай, – распаковав покупки, Андрей осторожно отобрал вазу, которую она все еще прижимала к груди, – понимаю, это непросто, но если ты не успокоишься…
– Мой продюсер… Он будет здесь с минуты на минуту. Я не могу ему рассказать…
Говорю: лихорадка, а он не верит. Едет сюда. Господи! Он увидит… Он…
– Успокойся! – Андрей схватил девушку за плечи. – Сядь.
– Но Пал Саныч… Что ему говорить?
– Ничего. Он не приедет.
– То есть?!
– Я хотел сказать, что выйду, поговорю с ним, и он уйдет.
– Что? – Татьяне вдруг стало страшно. По-настоящему. Кажется, даже на острове ее не охватывал такой ужас. Она вплотную подошла к Андрею. – Да кто ты такой? Чего это от тебя все уходят? Убегают прямо. КТО ТЫ???
Брюнет задумчиво прокрутил в руках банку с сардинами.
– Нет, ты, конечно, можешь поговорить с Павлом Александровичем сама. Тем более что он твой продюсер, а не мой.
– Ты… Да ты… – девушка была готова разрыдаться. – Делай, что хочешь! Подожди, ты куда? Андрей, стой…
