За разговорами мы провели часов пять прежде, чем к нам на ют примчался Даммис и взволнованным голосом доложил мне о том, что госпожа Лиант проснулась и хочет немедленно видеть меня. Рунита наотрез отказалась завтракать без меня и потому я покинул нашу компанию, которая, между делом, поощряла себя вином, сыром, копчёным мясом и свежими лепёшками. Поскольку её состояние волновало всех без исключения, то я прежде, чем бегом броситься к каюте, распорядился немедленно накрыть стол в кают-компании. Мои снадобья, несколько часов сна и какие-то уже чисто галанские косметические ухищрения вернули Руните прежнюю красоту и обаяние. Войдя в каюту, я первым дело ледяным голосом отчитал её за то, что она так истязала себя, но не стал переигрывать и как только она с мольбой протянула ко мне руки, тотчас обнял и покрыл всё лицо девушки горячими поцелуями. На минут ослабив свои объятья, я спросил её вполголоса:
– Рун, любимая, тебе было плохо без меня? Отчего ты так страдала и мучила себя, любимая?
– Я боялась, что ты покинул меня навсегда, Дор. – Тихим голосом, но уже без прежней печали, ответила мне она.
Мне стало очень радостно оттого, что я был так нужен ей и одновременно горько из-за того, что был таким бесчувственным болваном. Даже не пытаясь сдержать своего волнения, я чуть слышно спросил её:
– И ты по прежнему боишься этого, Рун?
– Да, любимый. – Ответила она со вздохом.
В своей беспокойной и взбалмошной жизни я встречался со многими женщинами. Про некоторых из них я мог сказать, что любил их, хотя и не до умопомрачения. Возможно, что были среди них и такие, которые любили меня, но так уж случилось, что я до той поры не обзавелся семьёй. Впрочем, варкенец может стать архо, то есть женатым мужчиной, только на Варкене, совершив традиционный варкенский брачный полет, так во всяком случае я считал до Галана. Поскольку я был в то время изгоем, да, и остаюсь им сейчас, то путь на Варкен был для меня закрыт, а стало быть мне не было суждено стать архо, обрести жену, семью и традиционную мужскую прическу из сотен тоненьких косичек. Поэтому я и мечтал всю свою жизнь провести в космосе и быть вечным скитальцем, гордым, независимым и одиноким, принадлежа одним только звёздам. Теперь же я мечтал только об одном, – полностью, и душой, и телом, принадлежать этой необыкновенной девушке.
Хотя Руните ещё не было и двадцати стандартных лет, в ней было нечто такое, чего женщины, порой, не достигают и за три тысячи лет жизни. Она была удивительно мудрой и невероятно трепетной девушкой с весёлым и добрым нравом. Я прекрасно понимал то, что нас разделяет даже не одна, а сотни эпох, что против нашей любви выступает огромная, могущественная корпорация, законы, написанные какими-то уродами, не ведающими что такое любовь, а также многое другое, включая то, что я был изгоем, но всё это уже не имело никакого смысла. В тот момент я принял окончательное решение и потому уже ничто не могло остановить меня. Прижав Руниту к себе, я сказал ей твердым, решительным и уверенным голосом:
