Когда с момента включения аварийной подачи энергии прошло всего около двух с половиной минут, приборы показали полное очищение воздуха в каждом уголке шаттла: никаких вредных и токсичных примесей в нем не отмечалось.
– Да, мы очистились,- повторил Беттелз.- Но у нас сгорело более четверти запасов кислорода. Печально. Оставшегося хватит максимум на три недели.
Когда "Созвездие" был еще целым и невредимым, кислород для вентиляции всех его помещений брался из больших резервуаров, находившихся в модульной части космического корабля. Оторвавшись от модулей, челнок стал использовать собственные запасы жизненно важного для человека газа. Пожар, возникший в отсеке шаттла, уничтожил немалую его часть, и запасов кислорода в небольших баках челнока стало еще меньше. Теперь наступал тот период, когда придется бросить затею с исследованием Красной планеты, не тратить на научные работы драгоценное время, а делать все, чтобы спасти себя. Если верить показаниям приборов, у Беттелза и Стокарда действительно оставалось в запасе никак не более трех недель.
И три – это в самом лучшем случае. Времени не так уж и много на то, чтобы отладить шаттл "Созвездия" и убраться с этой злосчастной планеты. Какие уж тут научные изыскания? Не до них как-то.
Было еще восемь других скафандров. У каждого имелся кислородный баллон, которого хватило бы для дыхания в течение пяти – шести часов. Но это не спасение. На это не стоило особо рассчитывать.
Покончив с пожаром и очисткой воздуха, два товарища-астронавта остались в креслах и какое-то время молчали. Обдумывали все, что только что сделали, прогоняли в уме всю свою трагедию и осознавали всю серьезность положения, в котором оказались.
– Да-а, дела…- вздохнул Беттелз, глядя перед собой, в окна.
Лобовые стекла покрылись многочисленными трещинами, но выдержали и не разбились.
Нос "Созвездия" зарылся в марсианские песок и пыли до самых иллюминаторов, и астронавтам, смотревшим сейчас в них, из-за этого казалось, что они находились на уровне земли. Впереди, куда смотрел шаттл, красовалась сухая безжизненная пустыня бурого цвета. В мутном желто-сером небе невысоко от горизонта стояло солнце. То самое солнце, что согревало и освещало Землю. Но здесь оно было чуть меньшего размера; его диск выглядел совсем небольшим, но светил еще достаточно ярко, чтобы марсианский день не отличался заметно от земного по яркости. И тишина. Мертвая тишина как внутри шаттла, так и за его пределами. Такая тишина, словно люди в один миг оглохли, напрочь лишились слуха.
