Бог ты мой! И как это земля терпит нас, страну, населённую армией нарушителей, наделённых правом топтать всё и вся, что дорого сердцу.
Осёл, споткнувшись о кочку на вьючной своей тропе, в другой раз по этой тропе не пройдёт. Фокусник второй раз не появится там, где его фокус разгадан…
Мы знаем цену той веры, какая была у нас в Сталина. Знаем, во что обошлась вера в Багирова. Что мы почерпнули из той реки людской крови, которая лилась в стране? Какие мы сделали выводы?
Никаких. Сталина, Багирова и иных палачей похоронили, а веру перенесли на других, которые убивают новыми приёмами. Пытают без лагерей и физических увечий. Но тоже убивают. Убивают морально.
В «Литературной газете» был принят мой рассказ. Его должны были вот-вот напечатать. Но напечатали ровно через два с половиной года. В течение этого времени рассказ мой блуждал по отделам в недрах редакции. Два раза был разобран и снова набран. Накануне его выхода в свет произошёл такой телефонный диалог между сотрудником газеты и её спецкором по Армении, писателем Зорием Балаяном:
– Зорий Гайкович, Гурунца завтра даём, но только без врезки.
– Но почему же? Плохо сотавлен текст?
– Не в том дело. Там есть такие слова: «Писатель часто обращается в своём творчестве к образам своих земляков-тружеников Нагорного Карабаха, живописует их самобытные характеры»…
– Ну, и что не устраивает редакцию? Ведь действительно почти все книги Гурунца посвящены родному краю, Карабаху.
– Вот это как раз и не устраивает редакцию…
– Но почему? Что именно не устраивает? Карабах? Что он существует и о нём пишут книги?
Пауза в трубке. Через минуту снова тот же голос, но уже заметно раздражённый:
– Не играйте в наивного, Зорий Гайкович. Будто вы не знаете, какую войну несколько лет тому назад вёл Гурунц против руководителей Карабаха и самой республики?
– А разве эта борьба была несправедливой? Против бесчинств руководителей области выступал не один Гурунц…
– Не будем говорить об этом. Таково решение редакции.
В результате рассказ был опубликован в сильно урезанном виде. Было вычеркнуто всё, что касалось Карабаха.
Недавно из Северной Осетии, из города Орджоникидзе, пришло письмо читателя, в котором Тамара Галоян, старый человек, когда-то выехавшая из Карабаха, мечтает, «если не свалюсь в пути», поехать в родной Доланлар, село в Гадрутском районе – на прощание ещё раз взглянуть на родное село, которое, как она пишет, все годы разлуки с ним, несёт в сердце.
