У вас с этой женщиной разные тропинки, и они очень узкие, рядом вдвоем по ним не пройти, обязательно кто-то кого-то столкнет, ты ведь не станешь ее тащить на свою тропинку, и по ее тропинке ты тоже не пойдешь, вам с ней не по пути, и дороги у вас разные.
И почему ты решила, что она способна столкнуть тебя с твоего пути? Оглянись вокруг, посмотри какая сила вокруг тебя…»
И я увидела себя в глухом лесу на узкой дорожке, мне стало немного не по себе, и тут, как в кино, замелькали лица - моей бабушки, матери, отца, воспитавшего меня, отца, давшего мне жизнь, лицо девушки, рано ушедшей из жизни, но чьей матери я помогла обрести веру в Бога и в жизнь. Лица многих я видела впервые, но я их знала: это они приходили на встречу со своими родными, - и последним я увидела лицо человека в парчовых одеждах, который мне снился однажды в 1991 году.
Они все смотрели на меня, нет, не с осуждением, они смотрели с разочарованием. Было чувство, что они поверили в меня, а я не оправдала их доверия. Мне стало так стыдно, все картинки тут же исчезли, и я вспомнила сон и те события, которые ему предшествовали.
Был декабрь 1991 года, в наш северный поселок приехал священник, освятил кабинет бывшего первого секретаря райкома партии. Он также стал крестить детей и иногда проводить службы в церкви, так как основное время он жил в Магадане.
Я своим зеркальцем занималась уже четыре года - это были единичные случаи общения с людьми, я больше занималась познанием самой себя. Я искала ответы на свои вопросы и не находила их, успела даже успешно окончить школу экстрасенсов, где меня пытались просто использовать, но ответы на мои вопросы мне так и не дали.
И я решила обратиться к батюшке. Поскольку это было мое первое общение со священником, я и представить не могла, что это меня так потрясет. Оказывается, как сказал священник, люди не заслуживают того, чтоб им помогали. Даже дети, если у них есть проблемы, они их заслужили, должны все принимать со смирением и молиться. А то, что коммунисты отвернули людей от веры, ничего не дав им взамен, это проблемы самих же людей, и ничьи больше.
Он предложил мне прийти в пятницу на литургию, а в субботу принять причастие и отказаться от всего того, чем я занималась.
Боже, бедное мое маленькое сердце, что с ним происходило со вторника и до пяти часов вечера пятницы! Мысли разрывали душу на части, я то соглашалась со священником, то спорила с ним.
Но к пятнице я была готова и пошла с твердым убеждением, чтобы со всем этим покончить, горячо молясь в душе. Когда я пришла, меня поразило, что отец Олег, обычно мило всех приветствующий - людей ходило к нему не более десяти человек, - стоял спиной ко всем. Когда он начал службу, его голос показался мне странным. «Наверное, простыл», - промелькнула мысль в моей голове.
