Подполковник Пинчулидзев, не теряя времени, приказал офицерам, присутствовавшим на собрании, построить солдат развернутым фронтом. Он два раза прошел вдоль фронта, внимательно осмотрел всех солдат, затем приказал им образовать круг и начал с ними «беседу».
Играя на патриотических чувствах, Пинчулидзев напомнил солдатам о том, что несколько дней назад они обещали повиноваться командованию, обещали свято исполнить свой долг перед родиной и союзниками. Солдаты молча слушали его, ничем не выражая своего согласия с ним.
Убедившись, что его «беседа» не произвела на солдат никакого впечатления, Пинчулидзев изменил тон и закончил «беседу» тем, что приказал всем немедленно готовиться к отправке на фронт. Офицерам он тут же приказал составить списки всех солдат, голосовавших за «Декларацию [112] 1-й русской бригады», списки отказавшихся ехать в Салоники и, наконец, списки зачинщиков возникшего беспорядка. Эти списки будут представлены военному министру. Подпоручика Малахова Пинчулидзев приказал арестовать.
Кроме того, он объявил, что по приказанию советника военного атташе во Франции подполковника Пац-Померанского весь Иерский госпитальный гарнизон в ближайшее время будет разгружен.
Не успел Пинчулидзев закончить свои распоряжения офицерам, как послышались шум и выкрики солдат: «Это позор!», «Это расправа!»
Видя возмущение солдат, представители 1-й бригады вышли на середину плаца. Когда все затихло, один из них обратился к Пинчулидзеву:
— За что вы угрожаете солдатам расправой? За то, что солдаты присоединились к требованиям солдат 1-й бригады отправить их в Россию? Нет, не солдаты преступники, а вы, не их надо судить, а вас. И мы вас будем судить по всем строгостям революционных законов...
Послышались возгласы дружного одобрения. И вдруг раздался выстрел. Стреляли по представителям 1-й революционной бригады. Пуля никого не задела, но всколыхнула всю солдатскую массу. Раздались негодующие крики. Солдаты были настолько озлоблены этим провокационным выстрелом, что были готовы взяться за оружие и учинить расправу над всеми, кто чинит над ними жестокий произвол.
Пинчулидзев понял, что теперь не только на Салоникский фронт, но и куда бы то ни было эту солдатскую массу без вооруженной силы отправить нельзя. И он оставил Иерский госпитальный гарнизон и выехал к военным властям Тулона.
Командование Тулонского гарнизона предложило ему взять несколько пехотных и пулеметных рот французских солдат и с помощью их восстановить порядок. Однако Пинчулидзев, взвесив все последствия использования французских вооруженных сил против русских солдат, заявил командованию Тулонского гарнизона, что даже самое справедливое применение вооруженной силы союзников против восставших русских солдат может вызвать в Петрограде взрыв неудовольствия против союзников, который может быть использован сторонниками сепаратного мира. [113]
