Если в рассказе Корнблата чуть ли не рождественский «happy end», то у коллег Гомеса по гениальному изобретательству в юмористическом рассказе Мюррея Лейнстера «На двенадцатый день» и особенно в совсем неюмористическом рассказе «Дождик, дождик, перестань…» Джеймса Кокса дела обстоят не так благополучно. Впрочем, возвращаясь к «Гомесу», спросим: что же это за счастливый конец, если человечество в результате лишилось и выдающегося открытия и выдающегося ученого? Да, что-то очень неладно в том «датском королевстве», где отношения между людьми извращены до такой степени.
В рассказе же Джудит Меррил «Сквозь гордость, тоску и утраты» утверждается другой тип контактов между людьми. Несмотря на трагическое расставание героев, их связывают отношения подлинной любви, они готовы жертвовать собой во имя близкого человека. Чтобы муж смог осуществить заветную мечту и улететь на Марс, героиня вынуждена солгать ему — ведь узнай Уилл истинную причину ее отказа отправиться вместе с ним, он бы, не колеблясь, остался. Сходные мотивы встречались и в советской фантастике, например в романе И. Давыдова «Я вернусь через тысячу лет». Однако разница между упомянутыми произведениями существенна, и она заключается в противоположности социальной обстановки, окружающей героев. У советского писателя «молодые моряки Вселенной» рвутся в космос, окрыленные великой целью, а персонажам западной фантастики больше всего хочется оставить вконец опостылевшую Землю.
И, наконец, несколько слов о рассказе Джека Льюиса «Кто у кого украл», в котором, правда, речь идет не о контактах и тому подобных серьезных вещах, а всего лишь… о научной фантастике, да и то в несерьезном тоне. О той не лучшей части научной фантастики, которая так запуталась во временных сдвигах и сверхсветовых скоростях, так закольцевалась в бесконечно повторяющихся сюжетах, что теперь и вправду нелегко разобраться, кто и что у кого украл, кто был первооткрывателем золотых фантастических жил, кто прилежным последователем, ведущим дополнительные разработки, а кто и откровенным компилятором, довольствующимся случайными кусочками, забытыми на месте полностью выработанного рудника…
Всеволод Ревич
(научно-фантастическая юмореска)
От станции Парк-стрит линии метро расходились во все стороны, образуя сложную, хитроумно переплетенную сеть. Запасный путь связывал линию Личмир с линией Эшмонт для поездов, идущих в южную часть города, и с линией Форест-хилл — для поездов, следующих на север. Линии Гарвард и Бруклин соединялись туннелем, пересекавшимся на большой глубине с линией Кенмор, и в часы «пик» на эту линию переводился каждый второй поезд, идущий обратным маршрутом на Энглстон. Возле Филдс-корнер линия Кенмор соединялась с туннелем Маверик и, выходя на поверхность, связывала Сколлэй-сквер с наземной линией Копли. Затем она снова уходила под землю и у Бойлстона соединялась с линией Кембридж. Пригородная кольцевая линия Бойлстон соединяла на четырех уровнях все семь главных линий метрополитена. Она была открыта, как вы помните, третьего марта, и с тех пор поезда могли беспрепятственно достигать любой станции сети.
