Книга занимательных историй | страница 53

Спустя некоторое время кража обнаружилась. Царь приказал отобрать все наше имущество и заключить нас в темницу. Но меня вскоре выпустили на волю, так как об этом ходатайствовали царские слуги. Что же касается моих товарищей-писцов, то они до сих пор пребывают под стражей и живут подаянием.

Поэт спросил у скряги:

— Почему ты ни разу не пригласил меня к себе на трапезу?

Скряга ответил:

— Потому что ты очень быстро жуешь и мгновенно проглатываешь пищу. Не успеешь съесть один кусок, как уж хватаешь второй…

На это поэт ответил:

— А ты, вероятно, хотел бы, чтобы я после каждого куска рассыпался в похвалах, а затем лишь брался за следующий?

Когда скряга обедал вместе со своей женой, к ним в дом вошел человек.

— Милости просим! Что скажешь хорошего? — спросили они его.

— Эштарит, — ответил вошедший.

Услышав это, скряга сказал жене:

— Он, вероятно, хотел сказать «эштрит»[48] — это же слово, но с другими гласными. Но он не знает правил грамматики… Мы не будем заставлять его кушать, когда он сыт. Он может еще испортить желудок и потом будет на нас в претензии, зачем мы его насильно кормили…

К скупому, поедавшему фиги, подошел человек. Увидев его, скупой быстро накрыл фиги краем плаща, а затем покрыл плащом и голову.

— Я простудился и сейчас смазываю елеем тело, — сказал он вошедшему. — Выйди, прошу тебя, на улицу ненадолго, пока я покончу с этим делом. Надеюсь, ты не рассердишься на меня?

Некто рассказывал:

— Как-то я был приглашен на трапезу к очень скупому человеку. Он взял в руки лепешку и сказал: «Люди говорят, что мои лепешки малы. Но я хотел бы увидеть такого обжору, который смог бы одолеть целую лепешку».

Никто из гостей не хотел прослыть обжорой, и потому ни один из них не съел целой лепешки.

Один из скупых людей говаривал:

— Если бы мы захотели удовлетворить все требования бедняков, то стали бы беднее их.

К одному известному своей скупостью правителю обратились его придворные:

— Нам бы хотелось, чтобы по определенному твоему знаку мы могли немедленно удаляться, когда наше общество становится тебе в тягость. Твой отец, желая, чтобы его покинули, говаривал: «Если вам угодно…» Это был условный знак, и, услышав эти слова, все придворные уходили. Дед твой, давая знать о своем желании остаться одному, ронял жезл. Какой же знак будешь давать нам ты?