— То же самое можно проделать в любом кафе.
— Прости, дед, ты без понятия. Важен антураж. Передай-ка салатик… Как едят на Земле? Под музыку, под чириканье птичек, под веерными пальмами. А тут впереди хребет Гекуба, позади Долина Кратеров, а за бортом, судя по приборам, десять и две десятых мегапаскаля и семьсот пятьдесят три Кельвина. Не-е-ет, единственное, что можно с удовольствием пожевать на Земле, так это травинку в лесочке березовом.
— Апостол гастрономической планетологии, — презрительно сказал Ломов.
Галин невнятно мычал, терзая зубами сочное мясо.
— Именно тебя предостерегал поэт:
Ешьте, жрите, рубайте, лопайте,
вылизывайте десерт минут.
Мокрый хруст. Грядут роботы
последним пунктом меню.
— Андроботы, — поправил Галин, вылавливая кусочки ананаса. — Последним пунктом меню будет Киан.
Планетолог обмакнул кусочек лепешки в соус. Неторопливо прожевал, щуря глаза.
— Теперь слушай, — бодро сказал он. — Взлететь мы не можем.
— Знаю.
— Тем лучше. Связи нет…
— А командир?
— Если бы это происходило в плохом кинофильме, нас спасли бы в конце сеанса.
— Давай пойдем пешком!
— Через Гекубу? Запаса кислорода в скафандрах на сутки.
— Что же делать? Жевать лепешки с икрой?
— Хм, это не лишено смысла. Так мы, дед, и сделаем, если не пройдет другой вариант.
— Ну?
— Близится вечер. Полный штиль сменится слабым ветром, кстати, попутным. Мы цепляемся за шары, в которые предварительно напустим немного углекислого газа, чтобы нас не унесло слишком высоко. Перепрыгиваем через Гекубу. Добавляем в шары углекислый газ и опускаемся в объятия Киана.
— В скафандрах передатчики целы?
— Естественно. Всю дорогу будешь читать стихи.
— Из них связаться нельзя?
— Можно. Если «Венера» подлетит на пять километров.
Ломов задумался. Галин старался смотреть уверенно.
— Чего закручинился? Такой случай не повторится. Мы будем первыми покорителями углекислого океана. Углекислонавты! Нет, слишком длинно… Лучше так: кислонавт Михаил Ломов! А?
— А «осы»? — спросил бионетик.
Галин вздохнул.
— Ну что «осы»? Во-первых, полетим низко. Ты сам говорил, что они живут на десятикилометровой высоте. Во-вторых, вечером «осы» наверняка теряют активность. Проскочим незаметно.
Ломов молчал.
— Ладно, нечего сопеть. Это единственный шанс, и мы его используем. Скоро вечер!
Несколько земных суток они готовились к прыжку через Гекубу. Галин рассчитал количество углекислого газа, который следовало напустить в шары, проверил скафандры. Ломов консервировал приборы и оборудование, подолгу сидел у экрана. В рабочем журнале подробно описал встречу с «осами». По памяти сделал несколько карандашных набросков — кто его знает, уцелела ли пленка. Особенно удался портрет вожака в момент атаки. Покончив с делами, Ломов попросился наружу. Он хотел пройти вблизи атмоскафа, набрать пробы грунта. Галин воспротивился — не был уверен в целости системы декомпрессии. Да и внешний люк могло заклинить. Тогда один торчал бы в «Тетре», словно кукушка в дупле, а другой прыгал бы на экране, как заяц на морозе.
