– Ради бога! – Голос «чугунной леди» начал крепчать. – Смотреть надо! Лезешь под колеса…
– Простите… – повторил я, боясь поднять взор и не торопясь с переходом в вертикальное положение.
– Живой остался, и ладно… Руки-ноги целы? – Она быстро, профессиональными движениями дернула меня за обе конечности, и я сам собой оказался на ногах. – Стоять! – неожиданно зло рявкнула она, и я невольно вытянулся по стойке «смирно».
Ох, как оно ощущается, это ее эмвэдэшно-спортивное прошлое.
– Вот так, – уже более спокойно произнесла «чугунная леди». – Ну а теперь давай сюда, на тротуар…
– Простите… – в четвертый раз произнес я, не решаясь заглянуть ей в глаза. – Я признаю, что виноват, это я нарушил… Только давайте без милиции, ладно?.. Я… постараюсь компенсировать, только отпустите меня… – Дрожащей правой я полез во внутренний карман.
– Чего?! – «Чугунная леди», кажется, была искренне удивлена.
– Вот, – трясущейся рукой я извлек из кармана бумажник. – Это все, что у меня есть…
– Ты головой не ударился? Или совсем недоумок… – Кажется, она была действительно обескуражена. Роль «недоумка» мне удалась успешно.
– Я только хотел… Я нарушил, вы сбили человека… Тоже, наверное, неприятно… Хуже всего, если милиция… А? Зачем нам попадать в историю? – Тут я впервые заглянул в ее невыразительные, бесцветные очи. В них читалось искреннее непонимание: ей впервые пришлось встретиться с клиническим идиотизмом. – Возьмите, пожалуйста, я вовсе не хотел вас обидеть…
– Придурок, – совершенно беззлобно пробормотала она. Госпожа Гордеева впервые видела перед собой подобный экземпляр. Ее прежнее спортивно-милицейско-уголовное окружение ничего подобного не демонстрировало никогда. На этом я и строил свой нехитрый расчет. И, кажется, попал в цель. Гордеева на некоторое время замешкалась, не зная, что сказать….
– Ой, как же так?! – неожиданно воскликнул я, раскрыв бумажник. В нем лежало всего несколько десятирублевых купюр. – У меня же здесь… У меня же было здесь три тысячи… рублей! Не может быть! – Я поспешно стал рыться по карманам.
– Все ясно… – сдержанно хмыкнула госпожа секьюрити. И тут же уточнила: – Ты на «толкучке» был, ну, что на соседней площади?
– Да-да… – машинально ответил я, продолжая выворачивать наизнанку карманы. – Были же, только недавно пересчитывал…
– Внимательней надо быть, – теперь голос Гордеевой звучал снисходительно. – Это тебя «трясуны» перекрестили, – убежденно изрекла она.
– Что? – дернул шеей я, хотя уместнее было бы спросить «кто?».
