– Ушиблись, девушка? – Над ней возвышались невесть откуда взявшиеся мордовороты в ненавистной охранно-оккупационной униформе.
Стараясь быть неслышным и незаметным, Васнецов подобрался к лестнице. Ему предстояло пройти целых три этажа. Дашенька под самой крышей… И тут, как назло, навстречу Васнецову вниз по лестнице двинулся охранник, держа наготове пистолет «Иж». Что-либо сообразить и предпринять он не успел. Васнецов выстрелил в его руку, боевик охнул, выронил оружие, а Васнецов бросился на него. Уложил спиной на лестницу, зажал рот, а к переносице приставил ствол с навинченным глушителем.
– Девушку ты охраняешь? – шепотом спросил Васнецов, успевая при этом взглядом фиксировать верхний этаж.
Охранник кивнул. Ничего другого ему не оставалось.
– У тебя должен быть ключ от ее двери, правильно? – продолжил Васнецов, не сводя взгляда с верхнего этажа.
Охранник снова кивнул. Правый рукав его все сильней и сильней набухал от крови.
– Отдай ключ без шуток, – попросил Васнецов.
Здоровой рукой охранник полез в карман, ствол с глушителем еще сильнее уперся в его переносицу…
Молодой смуглый мужчина с усиками ощупывал девушку с ног до головы пронизывающим злым взглядом.
– Что я вам сделала? – захныкала Надя, пытаясь изобразить сельскую дурочку. – Ну мимо проходила возле дворца вашего дурацкого…
– Грибы и землянику собирала, – закончил за нее Цыган. – Ну-ка стой… Пару месяцев назад не ты ли в горничные к нам устраивалась? Быстро посмотри на меня!
Надя по-дурацки шмыгнула носом, подняла глаза. И тут он ее ударил. Не размахиваясь, но очень сильно. Девушка с трудом удержалась на ногах, а вот слезы сдержать не могла. Заплакала непритворно, по-настоящему.
– Все понятно, – очень спокойно подытожил Цыган. – На, утрись!
Надя взяла протянутую тряпицу, вытерла разбитые до крови губы и мокрые глаза. Все, больше плакать ей нельзя. А Цыган тем временем сунул ее под микрофон громкоговорителя. В народе такие именуют «матюгальниками» и используют при проведении массовых мероприятий.
– Скажи что-нибудь своему приятелю, – произнес Цыган…
В одной руке у Васнецова был зажат ключ, в другой – пистолет, дуло которого смотрело в затылок раненому охраннику. Тот, покачиваясь, шел впереди, поднимаясь вверх. Делал он это медленно, прижимая к животу наспех перевязанную руку. Убивать этого долговязого совсем молодого парня Васнецову не хотелось. «Если смогу не убивать, не стану этого делать!» – твердо решил Васнецов, когда уволился из войск. И так за спиной полно всякого – от Афганистана до Чечни. В Вильнюсе, в 1991-м, тоже дровишек наломали… По приказу, конечно же, не от сердца. Да и он тогда совсем молодым был. Сперва взводным, потом ротным.
