Графиня приблизилась, пораженная этим спором.
– Мой сын! Граф! Успокойтесь! – сказала она, становясь между ними. – Я понимаю негодование Анрио: оно естественно для солдата, проникнутого чувством чести. С юных лет он служил Франции и не может в один час переменить знамя. Дайте ему подумать! Ваш авторитет и насилие не могут и не должны заставлять его нарушать солдатскую верность.
– Спасибо, матушка, за ваше доброе вмешательство, – сказал Анрио, – вы не захотите назвать своим сыном изменника и ренегата!
– Анрио, дитя мое, не произноси этих ужасных слов!
– Я француз и останусь французом, – твердо сказал молодой гусар.
– Несчастный! Это смертный приговор для тебя! – произнес подавленный Нейпперг.
– Я предпочитаю умереть, чем изменить своему знамени!
– Я не требую от тебя измены, – сказал граф, – ты вошел в этот город в мундире офицера нейтральной державы, и я прошу сохранить этот нейтралитет. Ты мой сын, твое происхождение дает тебе право на защиту австрийской национальности. Будь благоразумен! Позволь мне действовать за тебя! Послушайся своей матери и меня. Ведь мы твои родители!
– У меня нет другой матери, кроме Франции, и моя семья – мой полк! – воскликнул Анрио в каком-то экстазе. – Я совершил преступление, я вошел в этот город как шпион, и потому прошу, чтобы меня расстреляли как шпиона! По крайней мере тогда мои товарищи, которые не могут понять мое присутствие здесь, будут знать, что нашли меня в неприятельских рядах, переодетым, в качестве шпиона, а не дезертира!
В этот момент со стороны укреплений донеслись глухие удары. Дом весь затрясся от близких артиллерийских залпов. Крики, стоны, дикие вопли перепуганной толпы сопровождали гул пушек и треск ружейных залпов. Затем наступило молчание. Слышно было, как беспорядочная толпа бежала по улице под окнами консульства. Залпы совершенно прекратились. Вдали послышался торжественный барабанный бой. Затем снова наступила тишина.
– Что происходит на укреплениях? – спросила в волнении графиня.
– Попытка штурма со стороны французов, которая, без сомнения, отбита, – холодно ответил Нейпперг. – Подумай, Анрио, если ты откажешься вступить в австрийскую армию, тебя сочтут опасным гостем, с которого сорвана маска, и с тобою поступят по всей строгости законов осадного положения. Подумай, пока еще не поздно!
– Я подумал, – гордо ответил Анрио, – и вот мой ответ! – Он бросился к окну, широко распахнул его и крикнул так громко, что испугал жителей Данцига, беспорядочной толпой бежавших по улицам: – Да здравствует император Наполеон!
