– Вы только что предложили себя в сводники, – мрачно сказал Раф. – Ваша сестра знает об этом?
– Боже мой, конечно, нет! – В голосе Томассо прозвучала боль. – После встречи в «Ридотто» я не виделся с ней. Я всего лишь строил догадки, основанные на вашем интересе к ней. И оказался прав. Не так ли? Отрицать, что вы испытываете к ней интерес, невозможно. Против вас, синьор, – продолжал он, – я ничего не имею. Что вы еврей, знаю. У меня, кстати, возникла определенная любовь к евреям. Один Бог знает, сколько дел я вел с ними за минувшие годы. Так же поступал мой отец. Я чувствую себя как дома в ломбардах, расположенных в гетто. Все содержимое дворца Долфин уже перекочевало туда. Но вас не трогают беды моей семьи. А ведь я могу оказать весьма ценную услугу и…
– Если бы вы не были ее братом, то я вышвырнул бы вас на улицу, – проговорил Раф сквозь зубы. – Убирайтесь отсюда, пока я не свернул вам шею.
Томассо нисколько не смутился и спокойно сказал:
– Вы снова меня не поняли. Видимо, я не смог толком разъяснить свои мысли. У нас с вами, синьор, гораздо больше общего, чем просто забота о счастье моей сестры. Мы хотим одного и того же для Венеции. – Он наклонился вперед и заговорил тише: – Мы оба хотим перемен. Демократии. Власти, которая ныне в руках кучки субъектов, подобных Лоредану. Лоредан… Мы оба ненавидим его. Как я сказал, вы могли бы добиться многого. Вы талантливы. Безгранично преданы своему делу и хорошо владеете речью. До сих пор ваши амбиции не мешали вам. Но, друг мой, вы крайне нуждаетесь в руководстве. И я мог бы помочь вам.
– Я думаю, нам больше не о чем говорить, – ответил, поднимаясь со стула, Раф.
Томассо схватил его за запястье. Он оказался неожиданно сильным.
– Я могу уничтожить вас, синьор, – сладко улыбнулся он. – И могу навредить Фоске. Поэтому не торопитесь удалиться прежде, чем я скажу то, с чем пришел.
Раф снова сел.
– Хорошо, продолжайте. Только скорее.
– У бедного человека тоже есть друзья, – сказал Томассо. – Меня хорошо знают люди, живущие в окрестностях Сан-Барнабы.
Раф понял, о чем идет речь. Он знал о барнаботти, впавших в нищету аристократах, живших в приходе Сан-Барнаба, который славился своей низкой квартирной платой. В большей своей части это были сыновья из лишившихся богатства семей. Они жили на государственное вспомоществование и на подачки своих богатых друзей. Злые на свою судьбу, они могли превратиться в политическую силу. Все они были бедны, но являлись дворянами и имели голос в сенате. Многие из них полагали, что, объединившись, смогли бы добиться изменения нынешней политической системы, что вернуло бы им власть и богатство. Некоторые же, подобно Томассо, проповедовали идеи революции, следуя примеру французских якобинцев.
