— Что этому мерзавцу от меня нужно? Зачем этот негодяй пригнал сюда буйволов?
— Он говорит, что он привел буйволов в обычный час поить их водой, но не хочет мешать вам и охотно подождет до вечера; потом он опасается, что этот походный стул вам не очень удобен и хочет принести свой из дому.
Итальянцы и французы так преданы искусству и гостеприимны, что готовы помочь художнику, приехавшему на этюды, всем, чем только возможно.
Понтий Пилат мучился укорами совести и утопился в Люцернском озере. Это объясняет, почему гору назвали Пилат[38].
Я — противник смертной казни.
Логика критиков непостижима. Если я напишу: «Она была голая» — и затем приступлю к подробному описанию, критика взвоет. Кто осмелится читать вслух подобную книгу в обществе? Однако живописец поступает именно так, и на протяжении столетий люди собираются толпами, смотрят и восхищаются.
8 мая. Париж
Был с Бойесеном[40] в гостях у Тургенева. Пил чай из его Samovar.
12 мая
Тургенев провел у нас вечер. Принес мне свою книгу. Я подарил ему «Тома Сойера».
Во Франции нет зимы, нет лета и нет нравственности. За вычетом этих недостатков — страна прекрасна.
Вторник, 19 августа
Катался на пароходе по Уиндемирскому озеру. Беседовал с великим Дарвином.
Уже несколько лет в нашей литературе установился обычай хвалить все английское, хвалить от души. Это не находит отклика в Англии и потому прекратится. Каждый англичанин дружелюбно и с уважением относится к американцу, но Англия в целом презирает Америку. Это теперь не задевает нас, как, бывало, в прежние годы. Мы равнодушны к тому, что страна не лучше и не обширнее нас глядит на нас свысока. Мы ввели в практику телеграфную связь. Мы придумали скоропечатный станок, швейную машину, спальный вагон и салон-вагон, телефон, броненосец, мы внесли свою долю в успехи столетия, мы первые начали предсказывать погоду. Никто не пишет по-английски изящнее, чем Мотли, Гоуэлс, Готорн и Холмс[41].
Вчера, беседуя о домашних делах, я заметил:
— Жаль, что, когда мы уезжали, я не сказал Джорджу: «Было бы неплохо, Джордж, если бы за эти три-четыре месяца, что нас не будет, ты научился бы…»
— …не трогать моих спичек, — закончила Ливи[43].
Это в точности то, что я не успел сказать, однако до того я ни словом не упоминал ни о Джордже, ни о его повадках.
Несколько лет тому назад я как-то сказал:
— Представь, что я дожил до девяноста двух лет. И вот, когда я уже умираю, входит нарочный и говорит…
