Лаборанткам из Москвы я намекнул, чтобы взяли часть хлопот на себя — хотя бы закупили продовольствие, но они дружно увильнули от забот. Мало того что они не имели желания заниматься этим, но и сами нуждались в помощи. Ни одна из них не имела даже теплой кофты или плаща, хотя в Москве в то время было уже прохладнее, чем у нас. Они жаловались, что выехали из своего НИИ неожиданно, «по тревоге», и не смогли зайти домой. Пришлось доставать им ватные телогрейки, резиновые сапоги…
Я закупил более десяти килограммов сыра и полусухой колбасы. Ничего этого в казахских селениях не найти. Запасы продуктов пригодятся. Взял с собой на всякий случай охотничье ружье и сотню патронов. Как положено, был вооружен пистолетом ТТ.
Вылетели мы на грузовом самолете Ли-2. Через час с минутами благополучно приземлились на грунтовом аэродроме возле небольшого казахского села Караул. В нем не более двадцати старых деревянных домов. Лучшие из них заняты районными учреждениями. Остальные — убогие глинобитные строения, лишь некоторые покрыты шифером. На окраине строились какие-то двухэтажные дома из белого кирпича. Говорили, что они — для рабочих совхоза.
К вечеру прибыли три грузовых автомобиля, на них привезли с поля солому. Все, кому не досталось коек, соорудили себе постели на полу. В уголочке я расстелил плащ-палатку, как бывало на фронте.
Не теряя времени я отправился к первому секретарю райкома партии. По-русски он говорил хорошо. Никаких вопросов о радиоактивности или о нашем полигоне не задавал. Вообще, на удалении двухсот километров от полигона никакой опасности ни от ударной волны, ни от радиоактивных осадков не предполагалось. Разрушений во время водородного взрыва здесь не было. Хотя ударная волна дошла, как и до других населенных пунктов, удаленных на такое же расстояние, но сила ее уже иссякла.
Об истинной цели прибытия в район группы медиков я не сказал, да меня никто и не спросил об этом. Секретарь райкома пообещал выделить для врачебного приема населения единственную в райцентре школу недалеко от гостиницы. Небольшая местная лечебница была переполнена больными.
— У нас есть столовая, — поведал секретарь. — Работает продмаг, но там только хлеб и макароны. Снабжают нас плохо.
Столовая и буфет приводили в ужас. Грязь непролазная, мухи… Кроме гуляша с душком из конины и бледного чая ничего нет. Тарелки и стаканы моются в одной бочке, водопровода нет…
Москвичи наотрез отказались питаться в столовой. Хорошо, что хлеба в селении было много, и всегда свежего. Только удивительно: выращивает район пшеницу, а хлеб ржаной. Мука привозная. Своего мукомольного завода нет.
