«Может все-таки вернуться и взять рубль? — подумал он. — Черт с ней с обидой. Гюлька и Сашка голодные…»
Он прошел несколько кварталов и зашел в гастроном. Здесь он тоже пытался предложить свои услуги завмагу, но тот его даже не стал слушать. Проходя мимо отдела винно-водочных изделий, он обратил внимание на старушку, которой за сданные пустые бутылки, продавец отсчитывал мелочь.
— Вы пустую посуду принимаете? — спросил он со слабой надеждой.
— Принимаю, — сказал продавец.
— Если я принесу — примите? — снова спросил он.
Продавец круто развернул огромные плечища и, глядя сверху вниз, прогудел:
— Приму. Сколько хочешь приму — приноси. С планом горим.
Маська бросился вон из гастронома. Он знал, что надо делать. Ноги его сами несли в Нагорный парк. Там под каждым кустом бутылки…
Час спустя он принес домой хлеб, две булочки, пачку быстрорастворимого сахара и двести граммов брынзы. Уже позже, в одну из вылазок в парк и на стадион за бутылками, Мася рассказал брату подробности того дня…
… Понуро, с опущенным хвостом, двор пересекала собака. Она чем-то была недовольна и скулила себе под нос. Саша задумчиво проводил ее взглядом и сказал:
— Гюлька, а ты знаешь, там, на небе, есть созвездие, которое так и называется — Гончие собаки.
Сестра не отвечала. Он обернулся к ней. Из ее глаз по щекам текли позлащенные лунным светом, две тонкие струйки. Он обнял ее и стал уговаривать больше не плакать и не переживать.
— Наш Мася здесь, на земле, умер, а там, на какой-нибудь планете снова родится. Все люди так, — уверял он. — Здесь умирают, а там, на звездах, родятся. Даже собаки. У них свое созвездие есть…
Для большей убедительности он твердо сказал:
— Я сам читал об этом.
— Но он там один. Без нас, — возразила Гюлька.
— Зато он без нас вырастет и, когда мы очутимся там, он встретит нас и скажет: «Привет, Гюля! Привет, Саша!»… Здорово, а?
Гюлька живо представила себе эту картину встречи со старшим братом и засмеялась. А Сашка, не умолкая, красочно расписывал варианты их звездной встречи. Гюлька тоже их придумывала. Потом затихла. Голова ее опустилась на подоконник. Саша перенес ее на постель.
— Не уходи, — попросила она, схватив его за руку.
Саша лег рядом и тут же провалился в глубокий сон. Он уже не видел, как поблекла луна, как серыми, грязными пятнами заплывало небо и как бриз одну за другой загасил звезды и сдул с неба в море мутную пену, обнажив тонкую, хрупкую синь нового дня.
Девчонки в палате еще не проснулись, но уже беспокойно ворочались. Стояла полусонная тишина раннего утра со своими глухими шорохами и звуками. И вдруг она звонко лопнула, расколовшись на тысячу хрустальных осколков.
