Узкая долина Дофине, где стоит картезианский монастырь, может выдержать сравнение с самыми мрачными швейцарскими ущельями: она не менее живописна, чем они, и отличается такой же богатой растительностью и таким же величием окрестных вершин. Несмотря на крутизну, дорога, по которой мы шли, гораздо удобнее альпийских дорог, так как имеет в ширину не менее четырех футов. Она нисколько не опасна днем, и пока было светло, все шло у нас прекрасно. Однако ночь все же наступила, и наступила раньше времени из-за сильнейшей грозы. Мы спросили у проводника, нельзя ли нам где-нибудь укрыться, но на дороге не было ни одного дома - пришлось идти дальше; до монастыря оставалась еще половина пути.
Последняя часть подъема была донельзя трудна.
Вскоре полил дождь, а с ним наступила и кромешная тьма. Наша спутница уцепилась за руку проводника, Ламарк взял под руку меня, и мы двинулись дальше парами; идти в темноте шеренгой было рискованно: справа от нас на дне пропасти, глубины которой мы не знали, ревел поток. Ночь была так черна, что не видно было дороги под ногами, а белое платье дамы, служившее нам путеводной звездой, мелькало впереди лишь при свете молний, которые, к счастью, сверкали так часто, что в этой грозовой ночи было столько же света, сколько и тьмы. Прибавьте к этому аккомпанемент грома, раскаты которого множило эхо, удесятеряя его и без того оглушительные удары, казалось, что близится Страшный суд.
Раздавшийся звон монастырского колокола возвестил, что мы приближаемся к цели. Полчаса спустя мы различили при вспышке молнии огромное здание древнего монастыря, возвышавшегося в каких-нибудь двадцати шагах от нас; ни малейшего шума не доносилось оттуда, кроме ударов колокола, ни единого проблеска света не было видно в его пятидесяти окнах - казалось, что это заброшенная обитель, где неистовствуют злые духи.
Мы позвонили. Монах отворил дверь. Мы хотели было войти, но тут он заметил нашу даму и захлопнул дверь, словно в монастырь явился сам сатана. Картезианцам воспрещено принимать у себя женщин. Один-единственный раз в их обитель проникла женщина, переодетая мужчиной; когда после ее ухода монахи узнали, что их устав был нарушен, они выполнили в залах и в кельях, куда она заходила, обряд заклинания бесов. Только соизволение папы может открыть дверь монастыря женщине - этому врагу человеческого рода. Герцогине де Берри и той пришлось обратиться в 1829 году к верховному первосвященнику за разрешением осмотреть картезианский монастырь.
