Дефо даже не пытался ответить ему. Вместо этого он, распутав лошадей, торжественно положил поводья кобылы-вожака перед тач-дахом. Себе и Элленоре он оставил лишь двух верховых и одну вьючную лошадь.
Виллунгха ответил продолжительным фырканьем. Дикие тальцы говорили на ужасной смеси ворчаний, улюлюканий и щелчков языком, которую некоторые гомо сапиенс, по их собственному утверждению, могли понимать, но воспроизвести не мог никто. В свою очередь, для тач-дахов гомо сапиенс были поразительно глухими и совершенно тупыми - едва ли их можно даже было считать существами мыслящими. Непредсказуемые, обладающие силой, способные рыть землю словно обезумевший моропус. Но разумные? Даже Виллунгха не мог этого признать. Он был довольно хорошо знаком с «человеком мыслящим» - чем и объяснялось его противоречивое отношение к людям.
Преподнеся дары, Дефо перешел к следующей части программы развлечений на вечер. Установив камеру у костра, он направил ее на вертикальный разлом скалы. Воспользовавшись неровной каменной поверхностью в качестве трехмерного экрана, он с помощью своей навиматрицы отобрал в памяти записывающего устройства последние кадры, в том числе нападение тач-дахов. Когда материализовалось изображение самого Виллунгхи верхом на несущемся вперед моропусе, вождь свистнул и издал улюлюканье. Насколько знал Дефо, это всего-навсего означало: «Привет!» Или: «Симпатичный парень, и что?»
Затем появилось изображение Лилы с пистолетом в руке. Дефо остановил картинку. Подойдя к экрану, он ткнул пальцем в девушку, а затем изобразил, что оглядывается по сторонам. Оставалось надеяться, Виллунгха поймет, что он ищет эту девушку.
Глаза тач-даха внимательно следили за ним из-под массивных надбровных дуг. Дефо повторил пантомиму. На диких тальцев не производят особенного впечатления привозные диковинки, если они не могут найти им применение. Наконец проворчав что-то невнятное, Виллунгха направился в темноту, уводя с собой дареных коней.
Вскочив на ноги, Дефо бросил Элленоре:
- Нам нужно следовать за ним.
Виллунгха - лучший провожатый, на которого они могут рассчитывать,
Почти всю короткую ночь они провели в пути. Безжизненные солончаки уступили место саванне. Мандариново-оранжевый рассвет обрисовал верхушки черных акаций.
Дефо, проведший двадцать с лишним часов без сна, пошатывался от усталости, думая только о том, как бы вздремнуть пару часиков. Наконец встречный ветер донес запах горелого навоза, сообщив о приближении к стойбищу кочевников.
