– Наоборот. Господин Шеридан попытался переодеть свинью Офелией, а…
Остин поспешил прервать ее, зная, что эпитет, присвоенный им Гамлету, вызовет шок у любого, услышавшего его из уст леди.
– Достаточно будет сказать, что мы посмотрели комедию, замаскированную под трагедию. Вы хотели видеть меня, сэр?
Хмурый усталый взгляд герцога слегка потеплел, когда он увидел покровительственный жест, которым граф обнял жену, и дружелюбие, с которым Обри приняла его. Что бы ни было между ними, но они стали друзьями, а многие другие браки довольствовались много худшими отношениями.
– Да, если вы не против, Хитмонт. Я знаю, что сейчас уже поздно, но утром я отбываю в Норфолк. Есть некоторые дела, которые нужно уладить до моего отъезда.
Хитмонт сразу посерьезнел. Взяв руку Обри и склонившись над ней, посмотрел ей в лицо.
– Дорогая, вы простите меня, если я не последую за вами немедленно?
От такой чопорности Обри захотелось рассмеяться, но, понимая, сколь дорого это может обойтись Остину, она присела в изящном реверансе и абсолютно серьезно ответила:
– Я буду ждать вас с нетерпением, милорд.
Он улыбнулся и, прежде чем повернуться к герцогу, проследил за тем, как она вспорхнула по лестнице. Затем, учтиво поклонившись, сказал:
– К вашим услугам, сэр…
* * *
Обри с волнением глядела в окно, наблюдая за причудами лунного света в саду. Она не могла обуздать беспокойные силы, струившиеся по ее жилам и заставлявшие жаждать недостижимого.
Последние дни Хит вел себя как настоящий джентльмен, не жаловался на то, что она перебралась в шезлонг, и не пытался как-то по-другому предъявить на нее права. Если уж на то пошло, он был так же сдержан, как и она, конечно, если рядом никого не было. Больше всего беспокойства ей доставляли мгновения, когда он представлял ее как свою жену, вот почему она так беспокойно расхаживала по комнате. Или ей так казалось. Он был заботливым мужем, всегда готовым предложить руку, подать шаль или просто заговорщически улыбнуться шутке, понятной только им. Большинство мужей едва замечают своих жен, и ей казалось, что он наверняка предпочел бы компанию своих сверстников ее детской болтовне, но при этом Остин не выказывал никаких признаков недовольства в отличие от любого другого мужчины. Такое несоответствие беспокоило ее.
Обри скрестила руки на груди и попыталась изгнать из головы воспоминания о том мгновении, когда Остин держал ее в объятиях и вел себя с ней как мужчина с женщиной. Он был мужчиной, он имел мужские потребности, а она была доступна. Она наверняка знала, что, представься ему такая возможность, и он взял бы ее, невзирая на свои обещания и возможные последствия. И это не означало, что он думал о ней как о жене или женщине или что он вообще думал о ней. Он просто справил бы свою нужду и наутро спокойно принял бы последствия.
