– Прости меня, – хрипло пробормотал он, сам не понимая, у кого он просит прощения – у Гвендолин или у Флоры.
Гвендолин удивленно посмотрела на него, обескураженная резкой сменой его поведения. Несколько мгновений назад он был сильным, страстным, могучим лэрдом, обладавшим огромной властью и использовавшим эту власть, чтобы окутать ее туманом наслаждения. Теперь же он казался отстраненным, почти печальным. Мрачная гримаса на его губах свидетельствовала о том, что он все еще сердится. Но она чувствовала, что гнев его больше не направлен на нее.
– Макдан! – послышался издалека голос Бродика. – Ты нашел ее?
– Да. – Алекс не отрывал взгляда от Гвендолин. – Мы здесь. Скажи Неду, чтобы ехал сюда и забрал ее.
Гвендолин смущенно смотрела на него. Пятна света и тени пробегали по ней, заставляя блестеть спутанную массу ее темных волос. Серые глаза девушки были широко раскрыты, в них застыло задумчивое выражение. Щеки и губы ее пылали от его жарких поцелуев. Сейчас, стоя среди пронизанной золотистыми солнечными лучами зелени леса, она казалась скорее сказочным существом, чем женщиной из плоти и крови.
– Ты должна прекратить эти бессмысленные попытки бежать, – сдержанно приказал он, борясь с желанием коснуться рукой ее нежной щеки. Затем он повернулся и двинулся к лошади, стремясь держаться как можно дальше от девушки.
– В следующий раз, – продолжал он, вскочив в седло, – я могу просто оставить тебя Роберту или диким медведям.
С этими словами он пустил свою лошадь галопом, оставив Гвендолин наедине с убитым зверем.
«Прости меня».
Он лежал на спине, устремив взгляд на усыпанный звездами ночной купол неба, практически не чувствуя, что земля сырая, а воздух не по сезону холодный. Он никогда не придавал особого значения физическим неудобствам, которые испытывало его тело, а сегодня, поглощенный своими мыслями, он совсем не обращал на них внимания. Звезда Флоры этим вечером казалась меньше, свет ее был тусклым и печальным. Сначала Алекс даже с трудом отыскал ее среди других звезд. Он подумал, что она была так оскорблена его предательством, что больше никогда не появится. Если так случится, ему не в чем будет упрекнуть ее. Прошло уже много времени с тех пор, как их маленький лагерь погрузился в сон, когда он наконец увидел ее бледное мерцание в дальнем углу небосвода. Конечно, он понимал, что душа Флоры не может находиться внутри этой мерцающей серебристой точки.
Ее душа была рядом с ним, наблюдая, как он пытается без нее дожить эту проклятую разбитую жизнь.
