В каюту вбежал маленький вестовой.
— Прошу прощения, господа, но четвертый лейтенант ищет вас, и грозится убить всех!
— Этот мне Трегоррен! — воскликнул Дансер с несвойственной для него горячностью. — Я согласен с нашим малышом Иденом: этот проклятый идиот слишком занят собой, чтобы думать о чем-либо другом!
Они поспешили к трапу, и только тут спохватились, что Иден еще не тронулся с места. Мичман не отрываясь глядел на сундук и кортик Гренфелла, размеренно покачивающийся в такт движениям корабля.
— Пойдем, дружок, — мягко сказал Болито. — Нам предстоит много дел до заката.
Да и после него, добавил он уже про себя.
— Тише там, следите за гребком! — прошипел в темноту Хоуп, пятый лейтенант с «Горгоны», вытянувшись вперед с кормовой банки, словно в стремлении найти источник шума. Болито, скрючившийся рядом с ним, обернулся и посмотрел назад. Только случайно мелькнувшее белое перышко пены или смутное фосфоресцентное свечение вокруг какого-нибудь весла выдавали местонахождение другого катера. Было очень темно, и, что удивительно после такого жаркого дня, холодно. Такое ощущение, подумал Болито, что они плывут уже целую вечность. Шлюпки спустили на воду еще до заката, и когда «Горгона», прибавив парусов, предоставила их собственной судьбе, они отправились в долгий путь на веслах к далекой полоске берега.
Темнота наступила внезапно, словно кто-то задернул штору, и Болито поймал себя на мысли, что пытается понять, о чем думает сейчас лейтенант. Казалось, прошло немыслимое количество времени с тех пор, когда Хоуп ворвался в дверь гостиницы «Синий столб» и дал команду мичманам собираться. Болито припомнил слова Гренфелла о надеждах лейтенанта на повышение по службе. Воспоминание больно укололо его. Гренфелл мертв, а Хоупу и вправду предстоит повышение, если капитан признает лейтенанта, отправленного командовать «Афинами», погибшим.
Напротив него, склонив голову почти до самого планшира, сидел Иден.
— Нам еще далеко, Том, — успокаивающе сказал Болито.
Картина была какой-то зловещей. Катер, пробивающийся сквозь воды прибрежных течений, напоминающие выбеленные кости весла, то поднимающиеся, то снова опускающиеся в воду, причем обычные для гребли звуки заглушались с помощью намотанных на лопасти тряпок и густого слоя жира. Впереди можно было различить темную линию, указывающую место, где небо соединяется с морем, и Болито казалось, что он уже чувствует запах берега, ощущает его близость.
