– А потом ты надумал пошуровать на вилле? – спрашивает Каучу.
– Да нет, – говорю. – Просто в доме никого не было, и мне захотелось взглянуть на новую мебель. Ведь я собираюсь обставить свою квартиру в стиле модерн.
– О твоей квартире государство позаботится, – хмыкнул Каучу.
Тем временем Трам стал шарить по комнате. Если он вздумает открыть шкаф, я пропал. Он осмотрел кресла, заглянул под кровать, раздвинул занавеси.
– Что же ты все-таки искал? – спрашивает Трам.
– Сам не знаю. Когда ищешь, чего-нибудь да найдешь.
– Мы утром итак все перерыли, – говорит Каучу. – Все уголки обшарили.
Трам в сердцах пнул ногой ворох белья на ковре.
– Пошли, – сказал он.
– Куда? – спрашиваю.
– В Центральное управление, – отвечает Трам. – Ты арестован по обвинению в нарушении неприкосновенности жилища. Посиди, милейший, в холодке. Не то снова повезешь в своей машине покойничков на прогулку.
И мы потопали. Проходя мимо живой изгороди, за которой прятался Грэг, я стал насвистывать одну модную песенку. Теперь Грэг знает, что ему делать.
Наконец мы подъехали к Централке. Трам повел меня прямо в свой кабинет, и Каучу потрусил за нами, словно верная собачонка.
– А теперь давай побеседуем, – сказал Трам, когда мы уселись поудобнее. – И выкинь из головы, что ты опять сумеешь удрать.
– Не беспокойся, – отвечаю. – Мне надо отдохнуть и хорошенько выспаться. Ну, спрашивай!
Трам вынул мою пачку сигарет и бросил ее на стол. Я взял ее и открыл.
– Пустая, – говорю.
– Знаю, – отвечает Трам. – Пустая и клочок обертки оторван. Вот он. Что ты об этом скажешь?
Он вынул из ящика клочок бумаги и положил его на стол. Я улыбнулся.
– Допер, – говорю. – Я так и думал.
– Не у одного тебя черепушка работает. Не нужно большого ума, чтобы понять: раз ты измерил слой пепла, значит, сигарета еще дымилась. А раз она дымилась, то сунуть ее в руку покойничку могла одна вдова. Остается выяснить, зачем вдовушке понадобился этот трюк. Ты сам что-нибудь знаешь?
– Ровным счетом ничего. Пока вся эта история – темный лес. Есть у тебя хоть какие-нибудь догадки?
– Целых сто и ни одной вполне убедительной, – говорит Трам. – А пока я хотел бы узнать от тебя кое-что о толстяке Доменико.
– Кто такой? – спрашиваю.
– Тот самый тип, которого ты возил на прогулку в машине. – Впервые слышу, что его звали Доменико.
– Значит, ты его хлопнул, даже не познакомившись, – удивился Трам.
– Никого я не хлопнул, – говорю и рассказываю, как было дело. Только я умолк, как Трам и Каучу загоготали, словно им пятки щекочут.
