Инженер рассмеялся. Дрожал подбородок, тряслись очки… В его смехе, я чувствовал, кипела ненависть… В любую секунду смех мог перейти в нервный припадок. Но тут распахнулась барачная дверь, и на пороге появился человек в москвичке, меховой шапке и черных бурках. Смуглое лицо, острые скулы. Руки — в боковых карманах. Один глаз прикрыт, над другим — бровь вздернулась. Вид начальственный. Выкрикнул мою фамилию. У меня сердце замерло. Выкрикнул еще раз, настойчивее:
— На вахту! С вещами!
Я схватил мешок, почему-то начал запихивать в него свою шапку. «Я чувствовал!.. Я ждал этого! Где инженер? Где Митя? Надо попрощаться…» Инженер, вижу, уже завязывает мой мешок, пожимая плечами. Митя стоит тут же, что-то растерянно говорит. Голос в дверях подгонял:
— Живей, живей, Дьяков! В барахле запутался?
Я загреб мешок.
— Прощайте, товарищи!
Бросился к дверям. И вдруг:
— Ат-ставить!
Человек в бурках звонко рассмеялся:
— Разыграл вас…
Я уронил мешок. Отшатнулся от этого человека, как от призрака. А он виновато объяснял:
— Малюкаев я… Врач из Сталинграда… Узнал, что вы на пересылке… Человек вы, помню, веселый… вот я и… Здравствуйте!
В бараке — смех. Сквозь гул смеха — гневный голос инженера:
— Жестокий вы, доктор!..
От волнения я ничего не мог сказать. Опустился на мешок.
Малюкаев подхватил меня под локоть, поднял.
— Виноват… Ради бога, простите!.. Пошли ко мне, в соседний барак. Угощу крепким чаем, домашним!
Чай был густой, ароматный, сладкий. Но кружка дрожала в руке…
Занялось серое зимнее утро. В зоне еще горели лампочки, перламутрово сверкали сугробы, а на горизонте уже пламенела заря. Я приволокся в санчасть. Вошел в ярко освещенный домик. На стене — зеркало. Впервые со дня ареста увидел себя. «Хорош! Один нос торчит…»
В комнате врача белые стены, белые табуретки, белый топчан, белый шкаф. Все белое, слепящее. Почувствовал себя чужим, как бы случайно забредшим сюда… Над столом склонилась женщина, капитан медицинской службы.
— Да? — спросила она, подняв голову.
Я объяснил, в чем дело.
Она накинула белый халат, осмотрела меня.
— Зачем привезли к нам грыжу?
— Вы спросите, зачем меня сюда привезли…
— Все вы тут «невиновные»! — Она сердито нахмурилась. — Поедете в центральную больницу. Оперируют не хуже, чем в Москве. Идите!
В дверях я встретился с нарядчиком.
— В больницу-гробницу захотел, артист?.. Ехай, ехай… Там один знаменитый профессор сидит, из Одессы. Ох, и шикарно трупы режет! — хихикнул он.
Целый день с пересылки отправляли этапы — на лесоповал, на лесоповал… Только семеро пошли на кирпичный завод. Они уезжали довольные: на производство, под крышу.
