И тут я на несколько секунд замешкался. Виноградов был прав преподавательский состав нашего факультета был ниже всякой критики. Но одно из имен показалось мне спасительной соломинкой, и я произнес:
— Ну, например, профессор Александр Васильевич Западов…
— Западов? — переспросил мой собеседник. — Ну да… Он свой восемнадцатый век знает…
Александр Васильевич стал регулярно бывать у нас на Ордынке с пятьдесят четвертого года, именно тогда он перешел в Московский университет из Ленинградского. А я был принят на факультет журналистики в пятьдесят пятом и могу засвидетельствовать, что среди студентов Западов был очень популярен. Причин тому было две: он великолепно читал свои лекции, а на экзаменах не ставил отметки ниже «хорошо».
Бывало, он оглядывает аудиторию, где собрались студенты со своими зачетками, и произносит:
— Вы, пожалуйста, не волнуйтесь… Старик Западов еще никогда и никому не поставил неудовлетворительной оценки. Самое худшее из того, что с вами может произойти, — я подумаю про себя: «Какую чушь он несет!»
Одному из моих приятелей пришлось рассказывать Западову о «Тилемахиде» Тредиаковского.
— Вы сами «Тилемахиду» читали? — спросил экзаменатор.
— Пролистывал, — дипломатично ответил студент.
— Так все двадцать четыре песни и пролистывали? — осведомился профессор.
В шестидесятых и семидесятых годах Западов выпустил в свет довольно много книг. Этому в большой мере способствовало то обстоятельство, что Александр Васильевич со студенческих лет был дружен с Николаем Лесючевским. Сей последний был фигурой прямо-таки зловещей, про него говорили, будто в тридцатых годах по его доносам сажали людей. А в те времена, о которых тут идет речь, этот человек возглавлял издательство «Советский писатель».
Однажды был я у Западова в гостях и стал свидетелем столкновения, которое произошло у Лесючевского с хозяином дома. Оба они крепко выпили, и гость стал вспоминать о войне и о собственных «боевых заслугах» — он работал во фронтовой печати.
Западов, который был настоящим боевым офицером, прервал бахвальство друга таким замечанием:
— Туда, где я воевал, ваши газеты не попадали. Нам приходилось вытирать задницу листами с деревьев.
Лесючевский обиделся ужасно, но к концу вечера они кое-как помирились.
Честно говоря, и сам Александр Васильевич был человеком со всячинкой. В 1942 году он вступил в коммунистическую партию, и это накладывало на него известные обязательства по отношению к большевицкому режиму. Западов превосходно сознавал, что некоторые его поступки, мягко выражаясь, не безупречны, и он в какой-то мере бравировал этим. Мог, например, такое о себе сказать:
