Я обращалась с Робин так же, как всегда — то есть, без особой доброты. Я старалась быть терпеливой, но больная Робин сделалась еще доставучее здоровой.
Хэрн с Утенком притащили кучу дров. Они притащили эти колючие кусты чуть ли не со всего острова. Они были полны решимости устроить хороший костер, вопреки всем сложностям. Они расчистили в песке, немного повыше нашей стоянки, ровную площадку, и сложили на ней дрова для костра, руководствуясь указаниями Робин. Времени на это ушло много, зато получилось хорошо.
Когда все было готово, Хэрн, как глава нашей семьи, забрал Одного из лодки и поместил в нишу, которую мы соорудили в центре кострища. Один выглядел так же, как и всегда: темный, суровый, усеянный небольшими блестками. Трудно было поверить, будто он знает, что происходит. Робин сидела между мной и Утенком, а Хэрн тем временем поджег дрова уголком, взятым из нашего горшка для углей.
— Да очистишься ты от праха! — хором сказали мы. — Возвращайся к нам в своей истинной силе!
Мы всегда так говорили. Потом мы сидели и смотрели на бушующее на ветру пламя. Костер наш все-таки казался меньше, чем на самом деле. При этом освещении языки пламени казались бледными и иззубренными. Но вскорости они поглотили Одного. Горящие ветки вылетали из костра, поднимались над гребнем холма, кружили на ветру и падали в воду.
Мы смотрели на огонь и думали, что никогда еще не разводили такого хорошего костра. И тут мы услышали крики.
— Что это? — спросил Робин.
— Эй, там, на острове!
— Я схожу, — сказал Хэрн. Естественно, мы с Утенком отправились вместе с ним.
На противоположном берегу, за ручьем — все, что осталось от бурного пролива, — стояла шеренга варваров.
— Эй, вы! — кричали они. — Идите сюда!
Сперва мне показалось, будто эти варвары — чудовищно высокие, и головы у них странной формы. Но потом я поняла, что на них железные шапки с высокой макушкой. Странными они казались из-за украшений из перьев, пучков меха и разноцветных кисточек. Одеты они были в туники, вроде той, которая была на мальчишке, но еще на них были высокие сапоги, перчатки с крагами и бьющиеся на ветру тяжелые плащи — этот наряд казался несколько более теплым. Все это были сильные, рослые мужчины. Трое опирались на копья. Еще двое держали какие-то штуковины вроде короткой дощечки с лучком на конце. Мы поняли, что это и есть те самые арбалеты, про которые нам рассказывал дядя Кестрел — те, которые могут прострелить двух человек за раз.
