— Я это понимаю так, что он хочет, чтобы мы ушли, — сурово сказала Робин. — Хотя он мог бы и попрощаться с нами.
— А мог бы и дать позавтракать, — сказал Утенок.
— У нас есть еда в лодке, — сказал Хэрн. — Пошли туда.
Лодка оказалась там, где мы ее оставили. Она покачивалась на воде в крохотной зеленой пещерке среди тростника. Еда и наши Бессмертные были на месте.
— Аж на душе полегчало, — сказал Хэрн. — Ладно, забирайтесь. Поедим по дороге.
— А с чего такая спешка? — спросила я.
— И чего ты раскомандовался? — спросил Утенок.
— Я — глава семьи! — завизжал Хэрн, развернувшись к Утенку. — Изволь слушаться!
Мы с Утенком повернулись к Робин. Робин посмотрела на глиняную фигурку Гулла и пожала плечами.
— Похоже, это правда, — сказала она.
— Тогда ему стоило бы сказать то же самое, но повежливее, — сказал Утенок. И мы с ним сердито посмотрели на Хэрна.
— Я не могу быть вежливым, пока не позавтракаю, — огрызнулся Хэрн. — Меня это бесит. Мы ничего не ели с тех самых пор, как высадились здесь — не считая иллюзий. Ведь правда же, Робин?
— Не знаю, мне так не кажется, — сказала Робин, забираясь в лодку. — Но откуда мне знать?
Мы прошли через заросли тростника, отталкиваясь шестом, вышли к месту слияния двух рек, и ленивый красноватый поток понес нас между двух рядов деревьев, некогда отмечавших берега. Хлеб жутко зачерствел. Капуста завонялась. Мы пожевали морковки, затвердевшего сыра и сушеных фруктов. Утенок настолько проголодался, что сьел луковицу. Из глаз у него тут же хлынули слезы. Мы были продрогшие, раздраженные и как-то мрачно испуганные. Мы знали, что возвращаемся обратно в реальную жизнь, и нам хотелось узнать — почему Танамил задержал нас, и почему теперь отпустил?
— Ты сказал, что мы ели иллюзию, — сказала я Хэрну, когда мы закончили завтракать. — Но ты же не веришь в волшебство.
— Я верю в то, на что я могу посмотреть, — отозвался Хэрн. — Я видел, что произошло с Гуллом. Я ведь чуть не разрушил тогда это заклятие. И жаль, что не разрушил! А та еда была слишком хорошей для настоящей. Мне не хочется верить, что она была ненастоящая, но, боюсь, придется таки это признать. Это… неприятно.
— Ну, не повезло, — вежливо сказал Утенок.
Хэрн пребывал в таком унынии, что даже не врезал Утенку. Он сказал:
— Меня раздражает, что у меня в голове все перемешалось. Я ничего не могу вспомнить толком.
Тут я и поняла, что у Хэрна те же самые проблемы, что и у меня.
— Свихнуться же можно! — воскликнул Хэрн. — Робин, что это такое с нами было?
