А потом Робин громко охнула и вскрикнула:
— Гулл!..
Я взглянула в сторону лодки и увидела, что Гулл сделался прозрачным. Через него можно было разглядеть борт лодки и край одеяла, на котором он лежал. Я видела волосы у него на затылке, примявшиеся под тяжестью головы. Гулл таял прямо у меня на глазах. Казалось, будто он — отражение в лужице, а лужица высыхает. Она уменьшалась, и Гулл уменьшался вместе с ней, пока не осталось лишь небольшое пространство рядом с рулем.
Хэрн вскочил и занес ногу, чтобы пнуть земляную фигурку.
— Не прикасайся к ней! — гаркнул Танамил.
Хэрн поставил ногу обратно. И в этот самый миг Гулл-лужица окончательно высох. Лодка была пуста.
Мы стояли, побледнев, и смотрели на нее. Мы были слишком потрясены, и не могли вымолвить ни единого слова. Танамил отложил свирель, встал и осторожно поднял фигурку Гулла.
— Вот, — сказал он, держа Гулла в руках. — Теперь он в безопасности.
— Каким образом? — спросила Робин.
— Где он? — спросил Утенок.
— Что вы сделали? — спросила я. И только Хэрн ничего не сказал.
Танамил передал высохшего розового Гулла Робин, и она взяла фигурку, хотя видно было, что она совершенно сбита с толку.
— А что… что мне с этим делать? — спросила она.
— Хранить до тех пор, пока вы не доберетесь до вашего дедушки, — ответил Танамил.
— Но у нас нет дедушки! — сказал Утенок.
Танакви посмотрел на нас с таким видом, словно он не знал, что сказать.
— Я и не знал, до чего же мало вы понимаете, — сказал он в конце концов. Он задумался на мгновение, потом добавил: — У Гулла необычная душа. Если какой-нибудь враг сумеет заполучить ее, он сможет использовать ее в качестве трубы, через которую можно дотянуться до других душ, в том числе — до душ его предков. Я не знаю, было ли это известно человеку, который пытался завладеть душой Гулла, но я знаю, что ни в коем случае нельзя давать этому человеку возможность узнать об этом. То, что я сделал, защитит душу Гулла, а этот человек ничего не узнает. Если я поклянусь вашими Бессмертными, что теперь Гуллу ничего не угрожает, вы мне поверите?
— Такое впечатление, что теперь ему и с нашей стороны ничего не угрожает, — сказала Робин, и Танамил рассмеялся.
— Пойдем ко мне в укрытие и погреемся, — сказал он, — прежде чем вы отплывете.
Уж не знаю, как нас угораздило согласи на его предложение. Ведь Танамил был варваром. Он только что забрал от нас Гулла, а способ, которым он это проделал, свидетельствовал, что Танамил — могущественный волшебник. И все же мы ни об чем этом не подумали. Мы пошли следом за Танамилом по красной тропинке, вьющейся среди камышей. Робин несла Гулла.
