— Нет, — признал Хэрн.
— Ну, вот так варвары нас и побили, — сказал дядя Кестрел. — И честными способами, и нечестными. Они привели с собой своих женщин и детей, а значит, они собираются тут осесть. Их полным-полно — так и кишат повсюду. Наш король, благослови его боги, где-то скрывается.
— А что же нам теперь делать? — испуганно прошептал Утенок.
— Пожалуй, лучше всего — бежать в горы, — сказал дядя Кестрел. Похоже эта идея давно уже одолевала его. — Я уже несколько месяцев бегу от них. Но вы пятеро, если хотите, можете остаться. Тут такое дело… — Он взглянул на Гулла и перешел на шепот. По-моему, Гулл все равно его не слушал, но точно я не поручусь. — Варвары здорово похожи на вас. У них в точности такие же светлые волосы. Гулл, бедолага, натерпелся из-за этого: наши думали, что он варваров подменыш и накликает на нас беду, а варвары его схватили, потому что думали, что он один из них.
Мы дружно уставились на Гулла.
— Так что будьте с ним поласковее, — сказал дядя Кестрел. — Они вернули его обратно — это там и случилось, в Черных горах, — но с тех пор он не в себе. Наши поговаривали, будто варвары заколдовали парня, и его могли бы даже убить, если бы не ваш отец.
— Какой ужас! — пронзительно воскликнула Робин, таким голосом, будто она собралась не то вот-вот чихнуть, не то вот-вот взорваться.
— Да, верно, — согласился дядя Кестрел. — Но у нас бывали и хорошие времена.
И он принялся пересказывать нам забавные истории про каких-то людей, которых мы не знали, и рассказывать про вещи, которых мы просто не понимали — они касались войны. Он явно старался нас развеселить.
— Я только благодаря этому и не свихнулся — что научился ценить шутку, — сказал в конце концов дядя Кестрел. — Ладно, теперь я, пожалуй, пойду к Заре.
И он захромал прочь. Судя по его виду, он не очень-то торопился к тете Заре. Я бы на его месте тоже не торопилась.
Робин вымыла и убрала посуду. Потом она посмотрела на Гулла. Гулл так и продолжал сидать.
— Я не знаю, что с ним делать, — шепотом сказала мне Робин.
Я вышла на улицу, не обращая внимания на вонь, доносящуюся от Реки. Я искала местечко, где можно было бы поплакать. Но на берегу, в лодке, сидел Хэрн, и он уже плакал.
— На Гулла смотреть страшно! — сказал он, заметив меня. — Уж лучше бы он умер! Надо мне было все-таки пойти в армию!
— И чего бы ты этим добился? — спросила я.
Хэрн вскочил на ноги.
— Ну как ты не понимаешь! Гуллу не с кем было поговорить. Потому он и сделался таким. Ну почему я такой трус?!
