— Так вот аванс в два раза больше.
Кусочек из защитительной речи известного адвоката князя Урусова:
— …Господин прокурор утверждает, что подсудимый проник в квартиру, где совершена кража, еще днем. Нам предъявлен господином прокурором подробный план этой квартиры. По мнению господина прокурора, подсудимый проник через черный ход. Что же, повторим этот путь вместе с господином прокурором. Вот дверь… Входим вместе с господином прокурором в кухню. Затем навещаем уборную… Оставим господина прокурора здесь, а сами последуем дальше…
Князю Урусову довелось выступать в заседании Киевской судебной палаты. Там одним из свидетелей по делу был тогдашний киевский генерал-губернатор. Во время допроса Урусов обращался к нему таким образом:
— Не припомнит ли свидетель…
— Не кажется ли свидетелю…
После нескольких подобных пассажей, генерал-губернатор обратился к председательствующему:
— Я ходатайствую, чтобы господин защитник обращался ко мне подобающим образом — «Ваше Высокопревосходительство», так как я — полный генерал.
После этого заговорил Урусов:
— Я со своей стороны напоминаю, что согласно установлению, участвующие в судебных заседаниях носят наименования стороны, свидетели, подсудимые… Но буде, суд решит удовлетворить ходатайство свидетеля, я со своей стороны ходатайствую, чтобы и он именовал меня «Ваше сиятельство», так как я Российской Империи князь.
Суд отклонил оба ходатайства.
В предреволюционном Киеве жила британская подданная, некая, условно говоря, мисс Айлин Смит. Она преподавала английский в богатых домах, например, в таких, как семейство Козинцевых, подарившее советскому кинематографу известного режиссера, а писателю Илье Эренбургу — вторую жену.
Во время революции эта преподавательница из Киева уехала и возвратилась на родину. И вот уже в пятидесятые годы какой-то из бывших учеников, будучи в Англии, решил ее отыскать. Это оказалось вовсе несложно, ему довольно скоро прислали официальный ответ:
«Мисс Айлин Смит здравствует и в настоящее время проживает в пансионате для престарелых служащих Интеллидженс Сервис».
Поэт и авиатор Василий Каменский подружился с И. Е. Репиным, — и тот пригласил его к себе в Териоки. Но вот однажды Каменский сказал:
— Из всех ваших картин, Илья Ефимович, больше всего мне нравится «Боярыня Морозова». Репин побагровел и крикнул:
— Вон!
Как известно там же, на Карельском перешейке был дом Корнея Чуковского. В то время он был рецензентом и литературным критиком, причем отличался язвительностью суждений. Вот тогда-то ему и придумали кличку:
