Table-Talks на Ордынке | страница 16
— Дорогие друзья! Среди нас присутствует начальник главреперткома товарищ Волин. Попросим его что-нибудь запретить…
Раздался смех и аплодисменты, а обидчивый цензор демонстративно покинул зал.
Катаев с юности был дружен с Юрием Олешей. В тридцатые годы они были знаменитые и богатые писатели. Как-то, гуляючи по улице Горького, они познакомились с двумя барышнями и ради развлечения пригласили их в ресторан «Арагви».
Там обоих писателей прекрасно знали, приняли с почетом и предоставили отдельный кабинет. Они заказали шампанского и ананасов. Катаев вылил две бутылки шипучего в хрустальную вазу и стал резать туда ананасы.
Одна из барышень сделала ему замечание?
— Что же это вы хулиганничаете?.. Что же это вы кабачки в вино крошите?..
В те годы Юрий Олеша сидел в своем любимом кафе «Националь» в компании друзей-литераторов. А за другим столиком, поодаль сидели еще два писателя и о чем-то очень горячо спорили. Один из сидящих с Олешей сказал:
— Вот эти двое — самые глупые среди нас. Это всем известно. И вот они ссорятся, спорят… Интересно, о чем?
Олеша тут же сказал:
— Они сейчас выясняют, кто глупее — Байрон или Гете… Ведь у них свой счет, с обратной стороны.
Будучи в Ленинграде Олеша подписал договор с местным отделением Детиздата. Он получил аванс и покинул издательство в 12 дня. А в 3 часа пополудни Юрий Карлович позвонил в Детиздат и потребовал к телефону директора.
Тот взял трубку.
— Я вас слушаю.
— Я подписал с вами договор. Требую внести в него поправки!
— Какие поправки? — встревожился директор.
— Читаю по прежнему тексту:. «Детиздат в лице директора — с одной стороны… и Юрий Карлович Олеша, в дальнейшем именуемый „автор“…» Вот это надо изменить!.. — Как изменить? Зачем?..
— А вот так: «…в дальнейшем именуемый Юра…». «Юра обязан»… «Издательство выплачивает Юре…», «Юра не в праве…»
Олеша говорил:
— В последнее время образовались «ножницы», некое несоответствие между сроком прохождения рукописи в издательстве и сроком человеческой жизни…
Будучи в Одессе Олеша лежал на подоконнике своего номера в гостинице. По улице шел старый еврей, торгующий газетами.
— Эй, газеты! — закричал Юрий Карлович со второго этажа.
Еврей поднял голову и спросил:
— Это откуда вы высовываетесь?
— Старик! — сказал Олеша, — я высовываюсь из вечности.
Когда пьеса «Дни Турбиных» с огромным успехом шла в Художественном театре, Булгакова одолевали всякого рода попрошайки, полагая, что теперь он стал миллионером. Вот записанный Ардовым рассказ Михаила Афанасьевича: