Вот эти два пространства мы и хотели соединить в книге — мощные, нам незнакомые средства воздействия на духовную сферу людей, которые создает постмодерн, и то особое состояние нашего разума, чувств, памяти, в которое приведен за 15 лет кризиса наш постсоветский человек. «Оранжевые революции» показали, что наши народы и страны, сама наша государственность оказались перед лицом совершенно новых угроз. Мы их еще не знаем, не понимаем и почти не видим.
После того как прошли эти операции по смене власти в Сербии, Грузии и на Украине и в обиход вошло понятие «цветные революции», наши обществоведы почти в один голос заявили, что это никакие не революции. Так, мелкие дворцовые перевороты. Ведь не было антагонистических противоречий, которые разрешили эти операции. Сменили Шеварднадзе на Саакашвили или Кучму на Ющенко — подумаешь!
Такая слепота прискорбна. Разорвать связи совместной исторической судьбы с Россией — разве это не революция для Украины? Пресекается многовековой вектор истории народа, а мы не придаем этому значения — потому что организовано это как карнавал. Революция роз! Помаранчевая революция!
Да, трех одинаковых спектаклей достаточно, точно такие же больше не пройдут. А увидим ли мы угрозу, если спектакль будет поставлен с другими декорациями? А нашли ли мы после операций в Белграде, Тбилиси и Киеве слабые места у себя? Разве поняли мы, почему так беспомощно выглядела и власть, и политические противники «оранжевых», и оторопевшие обыватели, которые ничего не могли противопоставить очарованию «оранжевого» спектакля? А ведь у нас нет никаких разумных оснований, чтобы считать себя в безопасности от подобных карнавалов и в будущем. Надо ведь понять, кому и почему требовалось сменить Кучму и не допустить прихода к власти его преемника Януковича.
Разумеется, еще предстоит изучить предысторию технологий, которые сегодня предстали в виде шедевров — «оранжевых революций». Придется вспомнить и странную студенческую революцию 1968 г. в Париже, когда элитарная молодежь благополучной Франции чуть не разгромила свою благословенную страну — без разумных причин, без программы. Почему вспыхнул этот первый бунт постмодерна? Почему он вдруг сам собой прекратился? А можно ли его организовать искусственно? Почему он провалился в Китае? Почему он увенчался успехом в форме «бархатных революций» в Восточной Европе? Кто может составить социальную базу для «оранжевого» спектакля в той или иной культуре?
