Он глянул в иллюминатор. Вертолет шел невысоко, под сплошными тяжелыми облаками, и внизу все хорошо было видно. Под ними пасмурно серели безлесые сопки, со стороны моря заросшие зеленым стлаником, а вдали, куда они летели, — высоко поднимались снежные горы.
Вертолет, преодолев очередной перевал, спустился в долину Кетанды и теперь, обрезая ее петли и гремя железным нутром, тянул в верховья. Игнатьев решил далеко не забираться, а взять километров сто пятьдесят. «Если что, спущусь дней за пять к морю, там рыбаки должны быть», — так он подумал и, как будто слегка успокоившись, сунулся в кабину.
Минут через десять вертолетчики подсели на галечный остров, помогли выгрузить вещи и, подняв в воздух тучу песка и сухих опавших листьев, ушли.
Игнатьев проводил глазами быстро удаляющуюся оранжевую стрекозу, отряхнулся, сел на рюкзак и достал сигареты. Было холодно, пасмурно и тихо. Лес, высокие сопки вокруг, облетевшие, голые кусты ивняка по берегу — все будто замерло. Речка осторожно шумела. Она тоже как будто не понимала, чего это он приперся сюда под самую зиму? «Да так уж вышло, — рассеянно думал Игнатьев, — так вышло». Он и сам еще не понимал, рад ли он, что оказался здесь один, или… да, нет, рад, конечно. Он докурил, хлопнул себя по коленкам и взялся распаковывать лодку.
Михаил, а среди друзей за покладистость и мягкость характера просто Мишка, был в толстом свитере, хорошей непромокаемой куртке болотного цвета, таких же брюках и высоких сапогах. Крепкий, выше среднего роста с довольно правильными чертами лица и внимательными, спокойными глазами. И эти глаза, и чистые, без мозолей руки, и особенно очки в тонкой золотой оправе точно определяли, что этот человек большую часть жизни проводит с книжками, а не у костра. Какой-нибудь местный вполне резонно мог усмехнуться, что этот, мол, человек здесь случайный.
Но это было не так. Или не совсем так. Его любовь к тайге, где он с друзьями каждый год проводил отпуск, была настоящей и давней, еще с университетских времен. Он не был заядлым рыбаком или охотником, — в их компании были люди поглавнее в этих вопросах и выглядели, кстати, куда более бывалыми, — но сам тоже многое умел и, так же как и его друзья, втихаря считал себя опытным таежником.
На самом же деле никто из них не был таковым, потому что настоящий таежник тот, кто умеет жить в тайге один.
Он накачал лодку и погрузил вещи. Подумал, поморщился чему-то, но все же зарядил карабин, который охотовед почти насильно сунул ему в последний момент, аккуратно пристроил его на нос и оттолкнулся от берега.
