Вошла Вера, в своем светленьком халатике.
— На-ка, выпей, — подала стакан с чем-то вонючим.
Костя сел на кровати, выпил, поморщился и посмотрел на жену с такой благодарностью, что если бы не темнота, то постеснялся бы.
— Надо бы машину поставить.
— Ложись, не надо ничего, — она стала раздевать его, как маленького, стащила свитер, расстегивала пуговицы на рубашке… и он не сопротивлялся. Только все смотрел на нее, пользуясь темнотой и чувствуя ее родной запах.
— Давай, штаны снимай…
Вера накрыла его одеялом, вышла на кухню, и Косте снова показалось, что он в больнице. Как-то все безвольно, обреченно было. Как будто от него уже ничего не зависело. Еще лекарство воняло.
— Вер, — позвал Костя. Он боялся этой больницы.
Вера легла, он обнял ее слабой рукой, ткнулся носом в пухлую грудь и подумал, что вот лежит мужик, потерявший кучу денег. Но эта мысль не вызвала в нем ничего. Вера чуть заметно гладила его по голове.
— Тебе полегче? — спросила.
И Костя понял, что она плачет.
Костя проснулся, когда уже было совсем светло. Солнце заливало комнату. Шторы стали прозрачными и легкими. Он был совершенно спокоен. Нигде не болело, и ни о чем не думалось. Только в душе была пустота и усталость. Вера что-то делала на кухне. Мелко-мелко стучала ножом. «Капусту в щи режет», — подумал Костя. И ему вдруг вспомнилось детство. Мать вот так же стучала по воскресеньям — пирог с капустой стряпала. И можно было еще малость поваляться. Он пытался вспомнить вчерашнее, но оно было уже где-то далеко — как будто фильм вчера посмотрел с плохим концом. «Повезло мне все-таки с ней, — подумал. — Ни слова не сказала».
Он оделся и пошел поставить машину. На улице была настоящая весна. Солнце палило, капало отовсюду. Вчерашняя метель была чем-то далеким-далеким, будто это было зимой и давно-давно. А он сам будто бы из больницы вышел. Слабый еще. Щурился на сверкающий на солнце снег. «Баню надо достроить, — подумал, — сейчас взял бы Веру, да и съездили бы».
Задница соседа торчала из мотора стареньких «жигулей». Так бывало каждое воскресенье. Костя слабо улыбнулся и подумал с неожиданным облегчением: «Может, Бог у меня их забрал. Деньги-то!»
Деньги лежали в машине. На видном месте — в ногах переднего сиденья. Костя как сел, так сразу их увидел. Он сидел и спокойно смотрел на них. На них и в окошко. На голубое небо.
Дома Костя прошел на кухню, поставил сумку на стул рядом с Верой.
— На вот. Ленке отдай.
— Что это? — не поняла Вера.
