Степан доскреб со дна грязную, с песком и мусором воду и уселся поближе к мотору. Было тихо. Серое небо сыпало на речку мелкую морось. Капельки были такие маленькие, что не оставляли следов на темной текучей поверхности. Степан подставил ладошку, она была мокрой и холодной и тоже не чувствовала, но дождь ощущался щеками, и все вокруг мокро блестело.
Отец пришел с ящиком, из которого торчали сети.
— Рыбки на уху не помешает… Ты как? Не промок?
— Нет. Дай я порулю, — попросил Степан.
— Давай. Лодка не течет? Не заметил?
— Нет, вроде… я все отчерпал.
Отец подкачал бензин, дернул несколько раз — мотор не заводился, он привстал, дернул сильнее, мотор взревел. Синий дым потек по воде.
— Пусть прогреется… — он повернулся к Степану. — Значит так, до озера двадцать пять километров — час делов. Потом дельта большая будет. Это еще километров пять-шесть по протокам. Там, Михалыч сказал, правее надо держаться, — он снова пристально посмотрел вниз по реке, думая о чем-то, потом встал и оттолкнулся шестом. — Ладно, мимо озера не проедем. Поздновато только.
Лодку зацепило и повлекло течением. Дым из теплой егерской избы стелился по мокрому лугу. Михалыч с охапкой дров стоял на крыльце и молча смотрел им вслед.
— Ну что, Степаша, с Богом, что ли? Про льдины помнишь?
Степан включил скорость, лодка медленно двинулась, а отец вытер мокрые руки о штаны и достал сигареты. Дождь, конечно, малость портил дело, но настроение было хорошее. Пока удачно все складывалось. И из Москвы они проехали почти шестьсот верст всего за семь часов, и егерь оказался дома, и собрались быстро. Отец еще раз окинул взглядом укладку — вроде всё положили.
Они были здесь впервые, и пока отцу все нравилось. Егерь говорил, что утки уже полно, а иногда — год на год не приходится — бывает и пролетный гусь. Отец закурил и весело глянул на Степана. Будет там гусь или не будет — это не важно. Может, это вообще фигня. Вон сидит за мотором его маленький рулевой — это да. Ему захотелось подмигнуть своему девятилетнему сыну, но тот внимательно смотрел вперед — прищурился, и чувствовал, змей, что отец смотрит, и даже не покосился — занят же, чего ж тут. Ну, ну — отец тихо улыбался в усы.
Когда-то они так же охотились со старшим сыном. Но старший вырос… старший уже студент. Его вдруг ревниво кольнуло, что и младший вырастет, и он ему станет не нужен, как не нужен теперь старшему. Эта мысль была для него не новой, но сейчас было не до нее. Они с младшим ехали на дальнее лесное озеро, где никого нет и полно уток и где они будут охотиться и рыбачить целых три дня.
