Майор угадал мысли Егорычева и ехидно ухмыльнулся.
- Мистер Фламмери, - повторил Егорычев еще более кротко, - я вас настоятельно прошу выйти со мною. Нашей группе необходимо немедленно обсудить один очень важный вопрос.
- Уж не думаете ли вы командовать мною, молодой человек? - сварливо поднял голову Фламмери. Он был невыносимо смешон в своем капковом спасательном жилете с болтавшимися тесемками. Его китель погиб вместе с плотом. На загорелых дочерна щеках выросла за время скитаний на плоту густая седая щетина, и лицо его теперь напоминало фотографический негатив: обычно светлые части лица были темны, а волосы, борода, усы и брови выделялись светлыми пятнами. - Вы, кажется, начинаете себе слишком много позволять, то-ва-рич Егорычев!
Слово «товарищ», он для вящей язвительности произнес по-русски.
- Я вас очень прошу, мистер Фламмери. В противном случае... в противном случае я должен буду немедленно расстрелять майора войск СС барона фон Фремденгута, как представляющего для нашей группы непосредственную опасность.
- О господи! Какой-то сумасшедший! - раздраженно фыркнул мистер Фламмери, но все же довольно поспешно покинул пещеру, приветливо помахав на прощание Фремденгуту.
- Смит! - крикнул Егорычев, не спуская глаз с майора. Послышались шаги.
- Я здесь, мистер Егорычев.
- Где тот пленный? - тихо спросил Егорычев.
- Я его связал и уложил для сохранности в холодок под кустик. Он себя там должен прекрасно чувствовать, - так же тихо ответил кочегар.
- Сопротивлялся?
- Что вы, мистер Егорычев! Он совсем ручной. Он только сказал, чтобы его не убивали, потому что он многосемейный и что он с наслаждением расскажет все, что от него потребуют.
- Скажите, какая приятная встреча! Ну, пускай его пока полежит. А вас я попрошу присесть на эту койку и постеречь майора, пока я потолкую с нашими друзьями. Выньте пистолет и следите, чтобы господин майор не делал лишних движений. Это для него страшно вредно. Это для него грозит смертью. Я ему так прямо и сказал.
- Понятно, господин капитан-лейтенант.
- А табуретками в него не швыряйтесь. Вы еще не достигли нужной меткости в швырянии табуретками.
- Слушаюсь, сэр, - ухмыльнулся в усы кочегар. - Так и быть, не буду швыряться.
- Вы меня очень обяжете, - улыбнулся Егорычев и вышел на воздух.
На подсохшей травке, под сенью очень раскидистого дерева, несколько походившего на магнолию, сидели Мообс и Фламмери. Цератод лежал на спине, закинув руки за голову. Лицо его было мрачно. В толстых очках, как в глазке фотоаппарата, красиво отражались чуть выпуклая панорама лужайки, и деревья, и кустарник, и высокое, быстро белевшее небо. Цератод, закрыв глаза, задумался, по-видимому, о чем-то значительном. Заслышав шаги Егорычева, он на мгновение приподнял веки, глянул на него со скорбным презрением и снова опустил их.
