- Немцы, значит, бесспорно вооружены, - снисходительно согласился с ним Цератод. - А мы? Не укажет ли нам мистер Егорычев, каким оружием располагаем мы? ..
Егорычев молча поднял с земли и подбросил на ладони увесистый, с острыми краями камень.
- Для раннего палеолита вполне терпимое оружие! - иронически похвалил камень мистер Цератод. - В детстве я тоже считал камни серьезным, даже грозным средством наступления и обороны... Итак, - резко продолжал он, - как старший по чину, считаю обсуждение законченным. Нам остается только поздравить капитан-лейтенанта Егорычева с речью, которую мы все готовы признать интересной как по форме, так и по содержанию, но, к сожалению, совершенно не соответствующей серьезности положения, в котором мы очутились и которое властно диктует единственный выход, гарантирующий нам жизнь и свидание с близкими хоть в отдаленном будущем.
- Постойте! - остановил Егорычев Цератода, видя, что тот уже снимает с себя сорочку, чтобы мастерить из нее белый флаг. - Постойте, как я об этом раньше не подумал! Почему это мы так уверены, что эту чертову газету уронил именно германский солдат? В здешних водах, очевидно, разбросаны аргентинские и бразильские острова и островочки. И Аргентина и Бразилия поддерживают дипломатические отношения с Германией. В них живет уйма натурализовавшихся немцев. Представьте себе, какая это будет сенсация, если в южноамериканских, а потом в североамериканских газетах появятся скандально приукрашенные описания того, как два американца и два англичанина с белым флагом из нижней сорочки пришли сдаваться в плен какому-нибудь наимирнейшему аргентинскому или бразильскому телеграфисту.
- Что вы хотите этим сказать? - спросил Фламмери. - Лучше закидать этого наимирнейшего телеграфиста камнями?
- Надо кому-нибудь из нас отправиться в разведку. Кстати говоря, не думайте, что и сдаться в плен можно без предварительной разведки. Если там, наверху, гитлеровцы, вас укокошат прежде, нежели вы успеете хоть разок махнуть своей уважаемой сорочкой. Но и разведка сама по себе вещь небезопасная, и пускать в нее человека без серьезного военного опыта почти то же самое, что убийство. Хорошо, если бы это взял на себя наш старший боевой товарищ, майор Цератод.
Цератод сделал вид, будто не заметил в этих словах никакого подвоха.
- Я был бы счастлив, но, увы, как раз военного опыта у меня и нет. И потом, какой же я разведчик! Шесть диоптрий в правом глазу, шесть и три четверти - в левом и совершенно невозможный астигматизм.
