Женщинам были розданы кусочки лент разных цветов. Каждой пришлось приблизительно по полметра. Мужчины получали гвозди или крючок для рыбной ловли. Радости островитян не было предела.
Исключение составляли четыре туземца. Одному из них было не больше двадцати трех лет, двоим уже давно перевалило за тридцать, а самому старшему - за пятьдесят. Хотя все четверо принимали участие в общем веселье, хотя они хохотали громче и, как бы это сказать, усерднее, что ли, остальных, но чувствовалось, что им не хватало как раз той искренности и нерушимого чувства собственного достоинства, которые сквозили в любом слове, жесте и поступке их односельчан. У них были пугливые и неуверенные повадки людей презираемых. Их сторонились, чуждались. Им крайне неохотно и немногословно отвечали. Словом, с ними обращались так, как они заслуживали. Быть может, даже несколько мягче, чем они заслуживали, ибо самый младший из них постыдно струсил в бою, самый старший прикидывался больным, лишь только надо было выходить на тяжелые работы, но зато был неутомим в распространении разных вздорных, но весьма обидных сплетен. Остальные двое были одновременно трусами, и лодырями, и сплетниками, и, вдобавок к тому, не без оснований заподозрены были в воровстве.
Мы еще будем, к сожалению, иметь случай в дальнейшем не раз вернуться к этой четверке.
Они подобострастно уступали дорогу односельчанам, даже самым юным.
Если бы не злобные искорки, время от времени проскакивавшие в угодливо прищуренных глазках четырех отщепенцев, трудно было бы найти людей, более смиренных и покорных.
Они униженно пропустили вперед односельчан, обступивших Егорычева и Смита в ожидании подарков. Когда все уже наслаждались новыми своими сокровищами, подошли за подарками и они и получили причитавшиеся им крючки. Они внушали и Егорычеву и Смиту непонятное отвращение, но не было оснований обходить их подарками.
- А ну, - мигнул Фламмери своему верному Мообсу, - узнайте-ка, что это там за чучела такие. И почему они ко всем подлизываются...
Мообс пошушукался с отщепенцами и вскоре вернулся с докладом.
- Насколько я понял, - прошептал он так, чтобы его слышал только его знаменитый соотечественник и уж в самом крайнем случае Цератод, - насколько я понял, они порядочные скоты. И им здесь несладко живется. Они всех боятся.
- И ненавидят? - с надеждой осведомился Фламмери.
- Еще как!
- Прекрасно! - сказал Фламмери.
Мообс посмотрел на него с удивлением, но Фламмери и не подумал растолковывать ему свои соображения.
