Правда, дорога пошла под уклон, идти стало чуть легче; канавы вдоль обочин сделались глубже, их дно и склоны покрывал жирный черный пепел, не легкий, летучий, как положено, а, напротив, тяжелый и какой-то липкий.
Складывалось впечатление, что в этих канавах еще недавно полыхл огонь. Старые громадные деревья отстояли тут от дороги чуть дальше, многие их ветви, особенно нижние, казались обломанными и обожженными. Однако на покрытом гарью пространстве между краем леса и канавой из земли уже тянлись острые коричневые верхушки новой поросли.
Исайя остановился и о чем-то дружелюбно заговорил с мальчишкой. Ответом стало презрительное шипение и меткий плевок в лицо.
- Нет, - Исайя с неожиданной ловкостью перехватил занесенную руку Твердислава. - Разве ты обиделся бы на безмозглого сторожевого пса, что злобно лает тебе вслед? Кео просто думает, что лес сейчас возьмет нас с тобой... и выражает то, что, по его мнению, он должен.
- Леща бы ему хорошего, - проворчал Твердислав, однако руку все-таки опустил.
Исайя заговорил снова, и на сей раз в его голосе зазвучал металл. Видно, он все-таки не зря столько лет возглавлял проект “Вера”; Кео вздрогнул и торопливо принялся отвечать, уже без всякой задиристости.
- Лес часто нападает здесь на караваны, - объяснил Твердиславу координатор. - Он очень разный в разных своих частях, где-то совсем не обращает внимания на людей, где-то - не дает проходу. Здесь как раз такое место. Команды факельщиков регулярно жгут поросль вдоль дороги, иначе старые деревья вообще не пропускали бы никого.
И верно - здесь ветви, раз нацелившись на троицы пришельцев, уже, что называется, “не отводили взоров”. Короткие и длинные, острые и с обломанными наконечниками, коричнево-блестящие и покрытые пятнами гари - все, как одна, тянулись ко внезапно появившейся живой добыче. Твердислав взял меч наиготовку. Исайя же, напротив, стоял, как ни в чем ни бывало, с явным интересом рассматривая деревья окрест.
- Пойдем, а? - не выдержал Твердислав. Зловещая тишина действовала угнетающе; казалось, лес пребывает в недвижности последние мгновения перед решающим ударом.
- Погоди, - поднял руку Исайя. - Ты знешь... удивительно дело. Я-то думал, что абстрактное Зло не в силах создать ничего нового, что оно может только пожирать и распухать, жрать для того, чтобы становиться больше, чтобы в один прекрасный день объять собой весь свет...
Верховный координатор отличался удивительной спосбностью к философическим речам в любых условиях - даже сейчас, когда говорить требовалось быстро, четко и коротко.
