– Это ведь было дружеское приглашение. А я решила, что мне нужен друг.
– Вот и хорошо. – Он сел напротив нее, скрестив длинные ноги. – Если захотите, у вас может быть даже два друга.
– Пожалуй, так оно и есть, – засмеялась Лиз, когда Рубен лизнул ей руку.
– Строго говоря, друзей может быть даже три. – Он неожиданно усмехнулся. – Судя по всему, наш пациент находится на пути к полному выздоровлению. Мы вовремя привезли его в приют, а они назвали его Кокки – в знак его удивительной жизнестойкости и непомерного чувства собственного достоинства.
– Ах, как чудесно! – Лиз радостно заулыбалась. – Но я только что вспомнила – нам же надо было пойти поискать, нет ли еще жертв, – а у меня это совершенно вылетело из головы.
– Ваша голова была занята не менее важными проблемами. Я побродил по берегу часа два, но больше никого не нашел. Кокки, очевидно, просто не повезло.
– Видимо, да. – Лиз отпила вино, наслаждаясь его богатым букетом. – Ох, какое вкусное!
– Наша цель – доставлять удовольствие, – торжественно заявил Джуд и кивнул на накрытый стол. – Вы, наверное, заметили, что я не поставил цветы и не зажег свечи – это так банально. А вот тихая музыка – она вам не помешает?
– Думаю, что смогу ее вытерпеть, – рассмеялась она. – А что у вас есть?
– У меня весьма большой выбор. Могу предложить Моцарта, Равеля, Брамса, Дебюсси. Если вспомнить о том, где мы с вами познакомились, можем поставить «Море»…[1]
У него просто потрясающая улыбка, отметила Лиз, чувствуя, как в ответ на эту улыбку что-то шевельнулось у нее в груди.
– Почему бы и нет?
Аромат приготовленного им блюда не был обманчив. Это было запеченное в горшочках мясо с овощами под густым соусом, в котором угадывался не только вкус вина, но и незнакомая ей пряность. К мясу он подал молодую картошку и отварную капусту брокколи.
Они молча ели, а музыка Дебюсси то накатывала на них волнами, то отступала.
Лиз со вздохом отодвинула пустую тарелку и откинулась на спинку стула.
– Вы великолепный повар.
– По правде говоря, не очень. Мой репертуар строго ограничен, а рецепт этого блюда и вовсе не мой. Мне его дал один человек несколько лет назад, и с тех пор он превратил его в самодостаточную художественную форму – можно использовать все, что есть под рукой. Он очень выручает, если живешь где-нибудь в глуши.
Она вспомнила лагерь беженцев, и от чувства вины у нее перехватило горло.
– Вам не обязательно мне об этом рассказывать.
– Конечно, нет. Извините. – Он помолчал. – Работа с гуманитарной помощью, должно быть, сродни пребыванию в аду. Это все равно, что пытаться наполнить пустую бочку с помощью пипетки.
