«Наверное, мне надо перестать писать репортажи, – подумала она, – и перейти на детективы».
Стук в дверь заставил ее подскочить. Она приподнялась на локте с бьющимся сердцем. Вдруг все, о чем она думала, вовсе не было фантазией, и он решил, что надо заставить ее замолчать?
– Кто там? – прохрипела она.
– Это я, дорогая. – Миссис Барнс просунула голову в дверь. – Я хотела спросить, будете ли вы сегодня ужинать.
Миссис Барнс ласково улыбалась, а Лиз в изнеможении упала на подушки и засмеялась.
– Приятно видеть, что вы веселы. Когда вы приехали сюда, у вас был такой измученный вид. Я так и сказала своему Джиму. Так в половине восьмого? Я готовлю жареную утку.
Оставшись одна, Лиз хохотала до тех пор, пока у нее не закололо в боку.
Она с удивлением отметила, что впервые после возвращения домой эмоциональное отупение, охватившее ее утром в квартире Марка, понемногу отступает. Она снова ожила. Стала прежней Лиз Арнолд, которая может опять всем интересоваться и быть веселой.
Неужели процесс выздоровления уже начался?
«Очевидно, за это я должна благодарить мистера Голайтли-Смита, – подумала она, – но до полного выздоровления еще далеко».
Она взяла с ночного столика конверт с деньгами и решила отослать их обратно по почте, когда вернется в Лондон, и он не сможет ее отыскать.
Спустив ноги с кровати, она уставилась в зеркало, висевшее на стене. Она уже много недель не смотрелась в него – и что же она увидела?
Неудивительно, что мистер Голайтли-Смит принял ее за невменяемую, которая собирается покончить с жизнью. Она выглядела ужасно. Просто чучело какое-то.
Похудела она, когда была в Африке. Обтянутые кожей скулы выпирали, а под карими глазами залегли лиловатые тени. У уголков когда-то красивого рта обозначились тонкие морщинки.
Волосы тоже были в ужасном состоянии: они висели как пакля. Ничего похожего на ее обычную аккуратную короткую стрижку.
Лиз дотронулась до лица и вздрогнула. Да, ей просто необходимо заняться собой.
Когда она снова приступит к работе, она должна выглядеть, как следует победителю!
И когда она встретится с Марком – а этого не избежать, – пусть помучается, подумала она, гордо вздернув, подбородок.
У нее сейчас есть время проверить, насколько глубока ее боль. Она представила себе Марка – голубые глаза, шапка светлых волос, ленивая улыбка.
Но впервые его лицо виделось ей каким-то расплывчатым, словно нереальным.
А вместо Марка, загораживая его, отчетливо проступала высокая фигура в камуфляжной куртке и джинсах, серые, как море, глаза, светившиеся холодным огнем, и презрительная улыбка.
